1. В германской дальней
стороне

2. Тайна форта «Штилле»
3. Операция «Заря»
4. «Ночные рубашки»
Кенигсберга

5. Вперед, на Замланд
6. Штурм «рыбного дома»
7. Поршневой удар
8. У чёрной ленты
9. Серые, голубые
и малиновые

10. Сокровища
рыцарского замка

11. Ров-невидимка
12. Случай с маршалом
Василевским

13. У стен шведской
цитадели

14. Бросок через
Фрише-Гафф

15. Бессмертный десант
16. На косе
Фрише-Нерунг

17. Был месяц май











история > война
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

ИСТОРИЯ ГОРОДА

ВОЕННАЯ

16. НА КОСЕ ФРИШЕ–НЕРУНГ

Из сообщения Совинформбюро. Оперативная сводка за 27 апреля:
«В течение
27 апреля юго-западнее города Пиллау войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта, продолжая наступление на косе ФРИШЕ-НЕРУНГ, продвинулись вперед до 10 километров. В боях за 26 апреля в этом районе войска фронта взяли в плен более 3.000 немецких солдат и офицеров. Войска 1-го БЕЛОРУССКОГО фронта продолжали уличные бои в Берлине. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта и союзные нам англо-американские войска ударом с востока и запада рассекли фронт немецких войск и 25 апреля в 13 часов 30 минут соединились в центре Германии в районе города ТОРГАУ».

Когда 11-я гвардейская армия высадилась на косе Фрише-Нерунг, ее солдаты и офицеры понимали, что война уже завершалась и им предстояло добить немцев тем, что у них осталось, не получая пополнения личного состава и боевой техники. Все внимание Ставки Верховного Главнокомандования было обращено
на Запад — на Германию, Австрию, Чехословакию, где шли упорные, кровопролитные бои. Хотя об участии в штурме Берлина мечтали многие гвардейцы Галицкого, однако, повоевать в столице Рейха им не довелось.

Противник превратил Фрише-Нерунг — эту холмистую, с крутыми спусками и подъемами, покрытую кустарником и лесом узкую полоску земли,— в один сплошной укрепрайон, где ориентиром служили лишь идущие вдоль косы через определенное расстояние просеки и рыбачьи домики, сбивавшие с толку артиллерийских корректировщиков, которые залпами батарей накрывали свои войска. Пробираясь по песчаному грунту и пересеченной местности, танки и самоходные орудия сильно отстали. Немцы отходили с боями, оставляя в засаде разрозненные боевые группы: пулеметчиков, автоматчиков и снайперов.

Сражение на Фрише-Нерунге носило изнурительный характер. Ломая сопротивление противника, Галицкий едва ли не ежедневно сменял наступавшие дивизии. После пятиминутного артиллерийского налета, при поддержке танков и самоходок, 5-я гвардейская стрелковая дивизия атаковала противника и овладела четырьмя траншеями в районе бараков. Здесь отличился взвод младшего лейтенанта Кудрявцева. Захватив немецкую батарею, он развернул орудия и разбил автоколонну противника. Весь личный состав взвода был представлен к ордену Славы, а командир — к ордену Красного Знамени. На рубеже «Русский лагерь» противник вновь успел организовать оборону и за держать наступление дивизии, потерявшей на косе за два дня боев 948 человек убитыми и ранеными. Наступление могло остановиться, если бы не 31-я гвардейская стрелковая дивизия, которая помогла отбросить неприятеля в лесничество Гросс-Брух.

Весь день 27 апреля 84-я гвардейская стрелковая дивизия вела бои в северной части Фрише-Нерунга, где оборонялся немецкий гарнизон береговой зенитной батареи «Лемберг»: двадцать пять железобетонных бункеров с толщиной стен и перекрытий от двух метров и более, соединенных между собою ходами сообщений, траншеями полного профиля, оплетенных хворостом. Батарею прикрывали полтора десятка пулеметов, среди них были и счетверенные, приспособленные для круговой обороны. Внутри узлов обороны имелось пять бетонированных орудийных установок со стальными колпаками и еще двенадцать орудий без них.

Руководство Вермахта пыталось спасти командовавшего обороной батареи генерал-майора инженерных войск К. Хенке, отличившегося при форсировании водных преград и эвакуации немецких войск на Восточном фронте, установив с ним радиосвязь, находившуюся под контролем советской разведки; в самом конце войны немцы перестали кодировать свои переговоры. Но посланные за генералом быстроходные лодки из-за обстрелов так и не смогли подойти к берегу. Когда Хенке отклонил требования советского командования о сдаче, тяжелые танки и самоходные орудия начали штурм батареи.

Начальник связи 245-го гвардейского полка майор А.В. Туруханов сразу же после выстрелов, когда еще не успела осесть бетонная пыль, бросился вниз по лестнице к массивной металлической двери бункера, гарнизон которого сражался с особым упорством. В коридоре на бетонном полу лежали трупы. Одна из комнат была набита немецкими офицерами, фигуры которых едва различались в табачном дыму. Из помещения, где работала радиостанция, Туруханов вытащил в коридор одного из немецких офицеров, спросил его о генерале. Немец показал на дверь, за которой стоял человек, он ударил майора в живот. В завязавшейся схватке связисту удалось завладеть оружием генерала и вытолкнуть пленника к выходу. «Я генерал и сдамся только генералу!» — попробовал тот не подчиниться. На выходе из бункера его ранил один из советских солдат или офицеров. Многие годы А.В. Туруханов хранил память о немецком генерале: его оружие и карту с обозначениями советских и немецких войск в Пиллау,— но затем по просьбе своей жены избавился от опасных «реликвий».

Командир 84-й дивизии генерал-майор И.К. Щербина приказал передать погоны и петлицы с мундира Хенке в разведотдел армии, а затем обратился к стоявшим в строю немецким защитникам батареи: «Офицеры сражались мужественно и могут похоронить своего генерала на склоне одной из дюн». Повернувшись к солдатам, он добавил: «А вы были трусливы, оборонялись плохо». Ожидавшие развязки своей судьбы немецкие офицеры были поражены приглашением на ужин к советскому коменданту Пиллау, где за накрытыми трофейными консервами столами их обслужили советские солдаты. «Его адъютант, хорошо говоривший
по-немецки, показался нам гостеприимным хозяином, и предстоящий путь в плен уже виделся нам не таким ужасным»,— вспоминал командир батареи «Лемберг» Курт Кнебель.

Но сражение еще продолжалось, бойцы гвардии капитана Кубанова прорвались к одному из бункеров, откуда вел огонь пулеметчик, прикованный цепями к бетонной стене. Гарнизон другого бункера в поисках спасения бросился к морю. Настигнутый немецкий солдат с криком «Нихт шиссен!» непослушными от нервной дрожи руками вытащил из-за голенища сапога членский билет
социал-демократической партии. Второй солдат, так и не обернувшись, ушел в море, пока его не накрыла волна. Комбат первым ворвался в открытую дверь
и, скатившись по ступенькам, вбежал в большой зал, где звучала патефонная пластинка, а у бильярдного стола играли немецкие офицеры. Увидев советских солдат, один из игроков застрелился, остальные, не оказав сопротивления, сдали оружие.

Пройдя вперед по косе, солдаты увидели тела моряков-балтийцев, лежавшие на катере и вокруг него. В носовой части — убитая санинструктор с сумкой через плечо, а через борт перевалился матрос, зацепившись одной ногой за заграждение. Прошло несколько дней, прежде чем тела погибших отправили в Пиллау.

Командир 84-й дивизии генерал Щербина принял решение высадить в тылу немцев штурмовой батальон. Высадка прошла неудачно. Немцы подпустили десант к морскому побережью, а затем расстреляли его. В первые минуты было убито большинство офицеров. Часть десантников оказалась в плену.

Из донесения командира 84-й дивизии.
Начальнику штаба 16 гв. ск.
Начальнику штаба 36 гв. ск.
К
19.00. 27.04.
«245 гвардейский стрелковый полк силами 1-го стрел кового батальона произвел частную операцию по уничтожению гарнизона бункера, и к 18.00. гарнизон, насчитывавший до 500 солдат и офицеров, был пленен, возглавлявший гарнизон генерал Хенке был тяжело ранен и умер. Потери на 27.04.: убито — 88, ранено — 540. Командный пункт в Нойтифе».

Пробираясь по песчаному грунту на пересеченной местности, танки и самоходные орудия сильно отстали. Поэтому все попытки пробиться вперед, предпринятые наступавшими частями в ночь на 28 апреля, успеха не имели. Тяжелее всех пришлось воинам 11-й гвардейской стрелковой дивизии. Ее открытые фланги были атакованы гитлеровцами. На этом рубеже противник ввел в бой
14-ю пехотную дивизию и оказывал ожесточенное сопротивление. В самый тяжелый момент погиб командир батальона 40-го гвардейского стрелкового полка майор Вакорин, и гвардии рядовой Тронь вынес комбата с поля боя. Раненых было столько, что медсанбаты не справлялись с их отправкой в тыл. Дивизия потеряла 356 человек, продвинувшись на три с половиной километра. В этот день немцы четырежды атаковали и 31-ю гвардейскую стрелковую дивизию, каждый раз при поддержке танков и бронетранспортеров. Спасая командира полка Героя Советского Союза А.А. Булахова, гвардейцы закрыли его собой. Один из них погиб, двое других были ранены.

Обстановка была настолько драматичной, что офицеры-танкисты порой шли рядом с танками, с пистолетом в одной руке и куском банника в другой, чтобы подгонять отставшие в бою машины 23-й отдельной гвардейской Ельнинской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого танковой бригады. Она первой ворвалась в Оршу, брала Минск. Танкисты знали бойцов 11-й гвардейской армии по Западному фронту, позже они вместе перешли границу Восточной Пруссии.

Когда одна из «тридцатьчетверок» закрыла проход между песчаными дюнами, гвардии старший лейтенант А.И. Марусич подобрался к люку командира и, вытащив офицера за воротник комбинезона, поставил перед танком так, чтобы это видел и механик-водитель. Поняв, что срыв атаки грозит трибуналом, молодой лейтенант заплакал и, упав на колени, стал просить прощения. Уже позже командир бригады сказал: «Надо было расстрелять командира экипажа на месте, он того заслужил».

Столкнувшись с немецкими автоматчиками, начальник штаба батальона приказал им с поднятыми руками выходить из землянки. Но едва немцы сложили оружие, как командир танковой роты застрелил четверых из них. Самосуд над пленными остановил Марусич: «Я никогда не забуду, какими глазами благодарности оставшиеся немцы посмотрели на меня. И если они остались живы, то, наверное, всю жизнь будут помнить этот случай. Моя мать, неграмотная крестьянская женщина, провожая меня в Красную Армию, дала наказ — не убивать пленных и не снимать с мертвых одежды. И я этих слов не забывал, сколько был на фронте. Может быть, поэтому меня и миновала смерть. Наверное, есть какая-то сила справедливости, которая руководит хорошими и плохими человеческими действиями. На второй или третий день боя рядом разорвался снаряд. Я остался невредим, а командира роты осколком ранило в глаз».

В боях на Фрише-Нерунге многие танкисты совершили подвиги. Так, сержант В.С. Донов под огнем противника отремонтировал электроприборы на трех танках; рядовой А.С. Кутасов вынес с поля боя восемнадцать раненых; рядовой Н.Е. Лукин вытащил подбитые машины с поля боя; сержант А.А. Чернышов развозил на подводах боезапас к танкам.

В течение 29 апреля 16-й гвардейский стрелковый корпус продолжал наступление и к исходу дня вышел к оборонительному рубежу в районе Гренцхауз. Три атаки за день, и все безуспешны. «Как только мы переправились с орудиями, был сильный налет нашей авиации,— вспоминал командир огневого взвода этой дивизии гвардии лейтенант В.Ф. Гончаров. — Один из штурмовиков оторвался отгруппы и пошел на снижение. Я подумал, что он падает. Так оно и случилось. Самолет, не выпуская шасси, сел прямо на песок у самой кромки залива. Отбросив колпак кабины, летчик с пистолетом в руке выскочил на крыло. Кричит:
“Кто вы?”. Ему ответили: “Свои!”. Летчика проводили в штаб полка».

В этот день немецкие зенитчики сбили еще один самолет, поднятый в воздух по приказу штаба армии, чтобы уточнить, где проходит так быстро менявшаяся линия фронта. И только истребителю удалось пролететь над водами Балтийского моря вдоль косы. Внимательно всматриваясь в очертания местности и запоминая ориентиры, он увидел машины с желто-черными крестами и серо-зеленые шинели немецких солдат, стрелявших из всех видов оружия в сторону советских войск. Осколки зенитного снаряда пробили фонарь кабины в сантиметре от переносицы летчика. С трудом посадил он поврежденную машину на свой аэродром.

Осколки, шальные пули прерывали линии связи, и гвардии младшему сержанту П.И. Селецкому нужно было опять идти вперед, искать разрывы. Увидев двоих ползущих немцев, он прилег и громко крикнул: «Хенде хох!». Те подняли руки и, отбросив в сторону оружие, подошли к нему и попросили закурить. В тылу их присоединили к другим пленным.

Учитывая усталость и потери 11-й гвардейской армии, которая почти две недели вела непрерывное наступление, было решено заменить ее войсками 48-й армии, расположенной на другой стороне залива Фришес-Хафф. Пиллауской военно-морской базе была поставлена задача: перевезти их на косу и поддержать тактическими десантами, прикрыть кораблями.

В тот же день части армии из Розенберга начали форсировать залив. Высадка проходила в нескольких километрах от линии фронта, в непростых условиях. Немцы потопили часть лодок с десантом и взяли пленных.

С утра 30 апреля 18-я и 11-я гвардейские стрелковые дивизии возобновили наступление и прорвали два промежуточных рубежа. После первой атаки был окружен и уничтожен немецкий гарнизон, оборонявшийся в лесничестве Гренцхаузен. Затем, преследуя противника и не давая ему закрепиться, армия вышла к третьему промежуточному рубежу. К исходу дня в дивизии поступил приказ собрать всех солдат и офицеров для вывода их в тыл. На рассвете 1 мая 1945 года завершился боевой путь легендарной 11-й гвардейской армии, хотя ожесточенное и беспощадное сопротивление немецкой группировки
на Фрише-Нерунге прекратится только после известия о капитуляции Германии.

«Развитие дальнейших событий привело к тому, что удержание косы стало бессмысленно, потому что эта задача вела бы к полному уничтожению тех сил, которые еще оставались на косе,— заявил на допросе начальник штаба 55-го армейского корпуса. — Отдавать теперь приказание — удерживать косу — это значит, подвергать свои части уничтожению, так, как это было под Сталинградом, только в меньшем масштабе. Как государство Германия, по моему мнению, погибнуть не может, но не будет воевать...».

«Пиллауская операция в истории Красной Армии, несомненно, займет почетное место как яркий образец мастерства и мужества гвардейских частей, сумевших в считанные дни разгромить противника, сконцентрировавшего на выгодных рубежах узкого фронта большое количество живой силы и огромную массу боевой техники,— говорилось в одном из штабных отчетов 11-й гвардейской армии. — Несмотря на стратегическую обреченность пиллауской группировки в оперативно-тактическом отношении, разгром противника на этом участке фронта являлся труднейшей задачей, так как немцами было сделано все, чтобы затянуть развязку и придать сражению позиционный характер, с многодневными боями за незначительные высотки, какой-нибудь «домик паромщика» и прочее...».

В результате овладения Пиллау ВМФ СССР получил первоклассный
военно-морской порт для базирования кораблей всех классов, укрепив тем самым свои позиции на Балтийском море.

Из допроса командира 5-й танковой дивизии Вермахта:
«Как правило, русская пехота — один из самых слабых родов войск Красной Армии. Это я объясняю в первую очередь тем, что в армии имеются различные национальности и народности, которые еще недостаточно воспитаны и обучены. Положительная сторона заключается в том, что русские обладают огромным количеством пехоты. Пехота очень быстро окапывается, лучше ориентируется на местности, чем любой солдат других армий, прекрасно ведет бой в лесу и населенных пунктах, очень упорна в обороне, хорошо вооружена и владеет исключительно искусно автоматическим оружием. В наступлении русская пехота неповоротлива и неинициативна, в связи с чем несет большие потери.
Русская артиллерия стоит очень высоко. Превосходит немецкую артиллерию по количеству используемых стволов и по своей эффективности. В наступлении часто двигается с пехотой, действует прямой наводкой. Русские артиллеристы хорошо подготовлены и прекрасно руководят боем. Орудия и боеприпасы высокого качества. При беспокоящем огне, однако, недостаточно поворотливы, ведут обычно огонь по одному и тому же участку.
Русские танки действуют эффективно, в зависимости от обстановки. Очень маневренны, проходят по любой местности, вследствие чего очень быстро покрывают большие пространства. Особенно хорошо организована уборка подбитых танков, которые утягиваются русскими с поля боя. В наступлении решительны, даже тогда, когда прорываются слишком далеко вперед и пехота не успевает за ними. В обороне очень искусно выбирают позиции. Плохое радиооборудование и плохой обзор, недостаточная быстрота — это было в первый год войны. В настоящих танках этот недостаток изжит.
Саперы действуют очень хорошо, искусно закладывают мины. Не имеют определенных шаблонов, также хорошо и быстро проводят разминирование участков, очень находчивы. Используют часто самые несовершенные инструменты, быстро наводят разрушенные мосты, делают проходы в минных полях, очищают и исправляют дороги. Отрицательных сторон у русских минеров нет».

В сражении на пиллауском полуострове и косе Фрише-Нерунг воины
3-го Белорусского фронта вместе с летчиками и моряками Балтийского флота разгромили элитные части и соединения Вермахта. То, что это был достойный противник, писал генерал К.Н. Галицкий: «Каждый пленный был взят в результате упорного боя. Противник в течение всей операции сражался с исключительным упорством, буквально отстаивая каждый шаг и не боясь во многих случаях даже полного окружения. Большое количество пленных не есть результат полного падения боеспособности противника, а главным образом результат искусства и самоотверженности офицеров и бойцов войск армии».

Горечь поражения испытали 15.862 солдата и офицера Вермахта, среди них — немцы, австрийцы, французы, поляки, словаки, чехи, попавшие в лагерный пункт в окрестностях Фишхаузена. Конечно, они радовались тому, что пережили войну и остались живыми. Это давало им силы и уверенность, что они смогут выдержать горькие испытания. С другой стороны, все были подавлены, понимая, как мало у них надежды на скорое возвращение домой. Почти тысяча пленных нуждалась в медицинской помощи, им оказали ее немецкие врачи и санитары. Тем, у кого не было одежды и обуви, выдали ботинки, пилотки и шинели, собранные трофейными командами на поле боя.

Часть военнопленных отправили в советские республики, наиболее пострадавшие в годы войны. Несколько тысяч бывших солдат и офицеров Вермахта оставили в пиллауском военном городке Химмельрайх, который, несмотря на то, что и переводится как «Небесный рай», был совсем на него не похож. После подъема в шесть часов утра пленные завтракали, затем работали, с небольшими перерывами для приема пищи. Тем, кто выполнял трудовую норму, разрешали написать своим близким двадцать пять слов на почтовой открытке.

В первые дни у пленных проверили татуировку под мышкой правой руки. Обычно она была у эсэсовцев, которых как военных преступников ожидало многолетнее пребывание в советских лагерях. Один из солдат Гиммлера рассказал, что в апреле 1945 года был приговорен немецким военно-полевым судом к казни в пиллауской крепости, откуда его освободили советские солдаты. Так он оказался в плену и попал в далекую и холодную Сибирь, где был спасен на этот раз русской девушкой, ставшей впоследствии его женой. Бывший немецкий танкист остался жить в России и лишь в самом конце прошлого столетия вернулся с семьей в Германию.

У военнопленных, как правило,— молодых людей, было достаточно времени, чтобы оправиться от душевного кризиса. Живя под лозунгом: «Гитлер, прикажи — мы последуем за тобой»,— они еще долго не могли понять истинных причин поражения Германии. Прозрение начиналось с чтения книг немецких писателей и поэтов, взятых из лагерной библиотечки. Да и русские оказались не совсем такими, как их представляла нацистская пропаганда.

«Слабо поставленная работа по воспитанию ненависти к врагу в период войны с немцами, также слабая разъяснительная работа по повышению бдительности теперь дает о себе знать. Есть случаи, когда бойцы и старшины угощают пленных табаком, выносят хлеб, пищу с камбуза и раздают пленным. Доверчивость и беспечность наших людей выражается в том, что немцы — военнопленные разъезжают по городу Пиллау на машинах в качестве шоферов и зачастую без сопровождающих»,— говорилось в одном из документов той эпохи.

Прошло три с лишним года, прежде чем наступил день, когда на доске объявлений вывесили списки освобожденных. Всем им выдали костюмы одинакового цвета, пару ботинок со шнурками, холщовое нижнее белье и деревянные чемоданчики. Бывших военнопленных провели последний раз по улицам Балтийска, откуда немцев отправили в город Франкфурт-на-Майне, а австрийцев и граждан других стран, воевавших в составе фашистской армии, в румынский город Сегед.

В апрельские дни 1945 года на Земландском полуострове и косе Фрише-Нерунг части Вермахта потеряли свыше 20 тысяч солдат и офицеров. В 2000 году на побережье Балтийского моря у Северного мола состоялось открытие «иностранного воинского за хоронения» немецких военнослужащих, погибших на этой земле в самом конце Второй мировой войны.

Из допроса начальника штаба 55-го армейского корпуса Вермахта:
«Падение Пиллау я объясняю, с одной стороны, превосходством сил русских, особенно в авиации, и упадком морального духа немцев — с другой стороны. Русские, по моему мнению, располагая соответствующими силами, хорошо расставив их, прекрасно справились с поставленной им задачей. Немецкий народ не виноват в происходящем, но немецкая армия, состоящая из этого народа, косвенно виновата, помогая правительству, которое заставляло служить себе, разорять свою страну и другие страны. Мне кажется, что немецкий народ, пережив все ужасы войны, будет занят только одной мыслью — устроить себе мирную жизнь».

Еще перед штурмом Пиллау, впрочем, как и в любой другой операции, в штабе
11-й гвардейской армии рассчитали возможные потери. Никто не сомневался, что они будут большими. Таков непреложный закон войны: наступать всегда труднее, чем обороняться. По приказу генерала Галицкого на северной окраине Фишхаузена были подготовлены кладбища для воинов гвардейских дивизий. От похоронных команд требовали как можно быстрее предавать земле павших бойцов. Как правило, это удавалось сделать на вторые-третьи сутки. Обычно на фронте хоронили в плащ- накидках, а старших офицеров в деревянных робах, обитых красной материей. Только 8-й гвардейский корпус оставил более трехсот могил с простыми надгробными памятниками, раскрашенными суриком красными звездами и личными номерами погибших: отдельно — для офицеров и братские — для солдат. Вдоль ограды посадили деревья, а на деревянном постаменте прибили табличку с надписью «Вечная слава героям» и сделали запись в «Книге безвозвратных потерь».

Из справки М И. Горбуновой:
«Сообщаю, что Ваш сын младший лейтенант
ГОРБУНОВ Виктор Иванович был сбит зенитной артиллерией противника в районе Пиллау (Восточная Пруссия). Труп его был разыскан, перевезен и похоронен у д. Ромау, что в 3 км юго-восточнее г. Тапиау (Восточная Пруссия). Ради целостности РОДИНЫ — он не жалел ничего и погиб славной смертью. Извещение о гибели Вашего сына выслано Вам через Чкаловский областной военкомат 4 мая 1945 года № 0309. Командир в/ч 15551 майор Петров».

По материалам Книги памяти Калининградской области «Назовем поименно» можно проследить, из каких мест чаще всего были погибшие солдаты. Эта скорбная география — вся страна, от Дальнего Востока до западных окраин. В скорбном списке преобладают жители России, затем — выходцы из западных областей Белоруссии и Украины и еще десятки других национальностей.

По данным оперативного управления 3-го Белорусского фронта 18.04.—1.05.1945 года, в Пиллау и на косе Фрише-Нерунг погиб 1.391 гвардеец. Это без учета потерь флота и фронтовой авиации. В результате многолетнего поиска, проведенного сотрудниками военного комиссариата Балтийского городского округа, появилась уточненная статистика этих потерь: офицеров — 305; сержантов — 497; рядовых — 1.559; всего — 2.361 человек. Но и эти цифры вряд ли можно считать окончательными.

В Пиллауской операции получили ранения 8.849 военнослужащих
11-й гвардейской армии.
Из них 5.693 человека, среди которых много контуженных и обожженных были отправлены сначала в армейские госпитали, а затем в глубокий тыл, где за их жизни продолжали бороться военные врачи. И если в ходе штурма и в первые дни после него скончалось 273 раненых, то неизвестно, сколько еще солдатских жизней оборвалось на госпитальных койках уже после Победы.

В первые послевоенные годы командование Краснознаменным Балтийским флотом и администрация Балтийска приняли решение о благоустройстве воинских захоронений, закрепив их за воинскими частями и организациями города. На братской могиле у крепостного рва была установлена деревянная пирамида с красноармейской звездочкой на вершине, огражденная чугунными цепями. И только в 1949 году здесь появился монумент. За разработку проекта и его воплощение взялся Ю.Д. Краснянский — участник штурма Пиллау. Выполненные из бетона фигуры солдата и матроса встали рядом на самом западе российской земли. Головы воинов обнажены, сняты каска и бескозырка, но оружие изготовлено к бою. Монумент осеняет боевое знамя. В середине 70-х годов XX века из всех районов города в эту братскую могилу перенесли останки советских воинов. В современном виде мемориальный комплекс был открыт к 50-летию Великой Победы.

Гораздо меньше известно о потерях вооружения 11-й гвардейской армии в Пиллауской операции. А они оказались довольно ощутимыми: были утеряны, подбиты и повреждены, большей частью при форсировании Морского канала и при высадке на косу Фрише-Нерунг: 2.006 автоматов, 312 пулеметов,
43 самоходно-артиллерийские установки и 139 орудий и минометов
.

За «овладение городом и крепостью Пиллау и проявленные при этом доблесть и мужество» были награждены 148 частей и подразделений Красной Армии и Флота. Для сравнения, этой чести были удостоены: за штурм Кенигсберга — 156 частей, за взятие Будапешта — 153 части, за взятие Вены — 84 части, за прорыв обороны Восточной Пруссии — 62 части. В Красной Армии были Гумбинненские, Тильзитские, Инстербургские, Кенигсбергские части и соединения, не было лишь Пиллауских. Как это могло случиться? История об этом умалчивает.

За участие в Пиллауской операции личный состав армии и флота был удостоен правительственных наград. Самый дорогой после ордена «Победы» — украшенный рубинами орден Нахимова I степени с порядковым № 1 был вручен командиру Пиллауской военно-морской базы контр-адмиралу Н.Э. Фельдману. Только в одной 5-й гвардейской стрелковой дивизии наградили более четырехсот солдат и офицеров. Так случилось, что тысячи бойцов погибли, были ранены и выбыли из частей, не успев получить ордена и медали. И даже к 60-летию Великой Победы многие знаки отличия не нашли своих владельцев.

стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

Схема организации переправы советских войск через пролив Фрише-Гафф (Зее-Тиф)

 

Генерал-майор Карл Хенке

 

На понтонном мосту. Рис. Г. Филатова

 

На косе Фрише-Нерунг

 

Транспортировка ранненых

 

Сдача в плен

 

 

 

Сдача оружия

 

 

 

Колонна пленных немцев

 

 

 

Пленные немцы переправляются с косы в Пиллау

 

 

 

Колонна пленных немцев

 

 

 

Колонна пленных немцев

 

 

 

После капитуляции

 

 

 

После капмтуляции

 

 

 

Трофейная техника

 

 

 

Трофейная техника

 

 

 

Трофейная техника

 

 

 

Сдача в плен

 

 

 

Трофейная техника

 

Да здравствует победа!

   

Copyright © 2006—2007 Ю&Н Каллиниковы
Разработка и дизайн Каллиниковы

           
Hosted by uCoz