1. В германской дальней
стороне
2. Тайна форта «Штилле»
3. Операция «Заря»
4. «Ночные рубашки»
Кенигсберга
5. Вперед, на Замланд
6. Штурм «рыбного дома»
7. Поршневой удар
8. У чёрной ленты
9. Серые, голубые
и малиновые
10. Сокровища
рыцарского замка
11. Ров-невидимка
12. Случай с маршалом
Василевским
13. У стен шведской
цитадели
14. Бросок через
Фрише-Гафф
15. Бессмертный десант
16. На косе
Фрише-Нерунг
17. Был месяц май
история > война
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17
ИСТОРИЯ ГОРОДА
ВОЕННАЯ
10. СОКРОВИЩА РЫЦАРСКОГО ЗАМКА
Из сообщения Советского Информбюро. Оперативная сводка за 22 апреля:
«Центральная группа наших войск продолжала вести наступательные бои на дрезденском и берлинском направлениях. На других участках фронта — бои местного значения и поиски разведчиков».
10.1. БОИ В ЛЕСАХ ПРУССКОГО ПАРАДИЗА
То, что противник оборонялся из последних сил, понимали и в штабах,
и в солдатских окопах. Эмоциональный подъем множил силы бойцов, не спавших уже несколько суток. И даже раненые не желали уходить в медсанбаты, говоря, что надо спешить, иначе маршал Жуков быстрее их возьмет Берлин. Все были убеждены в том, что именно им предстоит сделать «последний выстрел по последнему немцу в последнем убежище гитлеровцев в Восточной Пруссии».
Свист пуль, треск крупнокалиберных пулеметов, визг мин и грохот разрывов заполняли всю глубину «прусского парадиза», или «земного рая», так, начиная с XVIII века, называли буковый лес, окружавший древний рыцарский замок Лохштедт. Когда-то один из профессоров Кенигсбергского университета всерьез пытался доказать, что именно здесь нужно искать прародину человечества.
Ночью этот лес казался нескончаемым, широким, и было трудно понять, где проходит линия фронта. Нельзя было находиться на одном месте: кто не маневрировал, тот погибал. Противники меняли позиции, как азартные игроки масти игральных карт. На просеках и полянках вспыхивали короткие рукопашные схватки, слышались автоматные очереди и разрывы гранат. Солдаты, опасаясь нападения сзади, сбоку, стреляли на каждый подозрительный шорох по густому кустарнику, по затененным местам, по лощинкам и овражкам, по всему, что казалось для них опасным, даже без видимой цели, пока не кончался боезапас, за которым снаряжали в тыл самых опытных бойцов, бывалых таежников.
Из донесения:
«Прошу обратить внимание на факт. Вдоль железной дороги от деревни Розенталь до деревни Лохштедт много трупов бойцов 16-й дивизии, которых захоронение не организовано. Через трупы едут повозки, танки, что неблагоприятно действует на личный состав».
Когда днями позже участники штурма вновь побывали в этих местах, им показалось, что здесь прошло стадо диких животных, исковырявших всю растительную поверхность земли. Почва была перепахана снарядами, а от густого лиственного леса остались одни обрубленные, исковерканные стволы; иные деревья лежали корнями вверх, словно моля о пощаде. Повсюду — в траншеях, рвах и кюветах — было множество трупов, целые кладбища разбитых танков, автомашин, орудий.
10.2. ТАНКИ В ЛЕСУ
К полудню 22 апреля «тридцатьчетверки» Галицкого прошли через ров, наполнив вековой лес сизым дымом работавших моторов. На пути танкистов возвышались баррикады из толстых бревен и камней, завалы из комбайнов, молотилок, жаток, рельсов и шпал, что позволяло офицерским расчетам немецких орудий вести прицельный огонь.
На пиллауском полуострове сражались гвардейские тяжелые самоходно-артиллерииские полки и танковые бригады. Пройдя от Подмосковья до Восточной Пруссии, танкисты никогда прежде не воевали в лесу, да еще и в качестве «бронированного кулака» прорыва. Танки сами проделывали себе дорогу, ломая деревья диаметром в полметра, при этом в рамках прицела немецкие «тигры» и «пантеры» виделись так близко, что столкновение между противниками казалось неизбежным. Густой дым от горевшей техники мешал вести наблюдение, и экипажи шли с открытыми люками, неся при этом большие потери. Так, 213-я танковая бригада за две недели штурма лишилась 53-х боевых машин и потеряла больше ста танкистов убитыми и ранеными.
С трудом «прогрызали» немецкую оборону и громадные «самоходки», толкавшие перед собой бочки с водой и песком, чтобы уберечься от случайной мины. Когда «САУ-152» под командой старшего лейтенанта С.Г. Рубана форсировала ров, в том месте, где уже были сожжены два самоходных орудия и несколько танков, по корме боевой машины заплясали языки пламени. Укрывшемуся в глубокой яме на месте разрушенного блиндажа экипажу и действовавшим с ним десантникам удалось отбиться от немцев, потеряв в этом бою своего командира. С белым флагом и пленным офицером бойцы пошли вдоль траншеи, призывая противника к сдаче в плен. К ним перешло около трехсот человек из остатков элитной моторизованной дивизии «Великая Германия», оставившей свое тяжелое вооружение в котле у Хайлигенбайля и собранной здесь, у Лохштедта.
Из представлений к медали «За отвагу» воинов 338-го гвардейского тяжелого самоходно-артиллерийского полка:
«Заряжающий гвардии рядовой С.К. Иванюшкин под огнем вышел из машины, чтобы извлечь разорванную гильзу из ствола пушки...
Моторист-регулировщик гвардии старшина Д.М. Любавин перед противотанковым рвом, несмотря на сильный артиллерийский огонь, быстро восстановил разбитую ходовую часть боевой машины.
Радиомастер гвардии сержант И.Л. Борисенко при форсировании противотанкового рва подполз к боевой машине, отремонтировал связь и обеспечил управление...
Шофер, старший сержант А.Л. Амелин с колонной автомобилей попал под обстрел. От прямого попадания снаряда его автомобиль загорелся. В кузове находились снаряды и горючее. Несмотря на обстрел, Амелин затушил пожар.
Командир отделения автоматчиков А.И. Сугробов при выходе из строя заряжающего заменил его и действовал в составе экипажа.
Повар хозяйственного взвода рядовой П.О. Гаврюшов под огнем доставлял горячую пищу экипажам, был ранен, но не покинул поле боя».
10.3. ШТУРМ ЗАМКА ЛОХШТЕДТ
Днем танки и самоходки вели огонь с места, поджидая отставшую пехоту, с которой им предстояло штурмовать тевтонский замок Лохштедт, по одной из версий — названный так в честь прусского князя, когда-то жившего в этих местах, по другой — Лохштедт — это прибрежное укрепление у морского пролива. Известный в средние века как «янтарная столица» крестоносцев, замок пережил немало событий. В его окрестностях охотился Петр Великий, здесь стояли гарнизоны российских самодержцев Елизаветы Петровны и Александра I. Потеряв свое военное значение, этот памятник истории и архитектуры посещался множеством людей, знакомившихся с «древним происхождением немецкого Востока». Известно, что для бывавших здесь советских военных миссий текст экскурсий готовили профессора Кенигсбергского университета.
Во Второй мировой войне замок служил надежным укрытием для штабов Вермахта и городских архивов Кенигсберга и Замланда. Зимой 1945 года сюда привезли деревянные ящики с подсвечниками, украшениями из янтаря, бронзовыми люстрами, древними рукописями и книгами, оружием разных эпох, мебелью и картинами. С началом бомбардировок Пиллау под кирпичные своды переместили и пиллауский городской музей.
Как утверждают немецкие историки, только часть этих «культурных сокровищ» удалось эвакуировать на запад, остальные, якобы, погибли в пожаре, охватившем замок в апрельские дни 1945 года. Однако никто из участников тех событий так и не смог подтвердить или опровергнуть этой версии. Точку в этой истории поставил гвардии рядовой А.А. Минин, первым обнаруживший в подвалах разбитого замка коллекцию Вильнюсского государственного исторического музея. Выставив охрану, он сообщил о своей находке командованию, оно вернуло литовским специалистам все музейные ценности. Этим событием командир группы разведки Александр Александрович Минин, награжденный высшим знаком воинской славы и доблести — званием Героя Советского Союза, гордился не меньше, чем своими рейдами в тыл врага. Остается предположить, что именно об этих сокровищах говорилось в отчете одной из гвардейских частей.
Неудивительно, что спустя десятилетия известный калининградский историк и краевед А.П. Овсянов обнаружил в окрестностях Лохштедта утраченные культурные ценности — часть минералогической коллекции Кенигсбергского университета.
Немецкий гарнизон выбрал удачную позицию: местность была как на ладони, простреливался каждый метр, и продвигаться вперед — значило подставлять спины под огонь 56 пулеметов, 26 минометов, нескольких десятков орудий. Подходы к замку защищали четыре дота с бронированными колпаками, укрытые железной маскировочной сетью, кустарником и дерном.
Бывалые фронтовики из гвардейских стрелковых дивизий говорили, что Лохштедт «в лоб» взять нельзя, нужна военная хитрость. Тогда в боевые порядки пехоты подтянули артиллерию. Ее командирам разрешили действовать по обстановке, самостоятельно. И по команде «На колеса!» «номерные» тотчас же бросились к пушкам, навалились на колеса и быстро покатили вперед, оставляя на песчаном грунте глубокую колею. Следом за ними, подхватив лотки со снарядами, сгибаясь под их тяжестью, бежали солдаты. На поросшей редким кустарником местности у орудий остались одни наводчики, которые сами заряжали, наводили и стреляли по стенам замка. Остальной расчет прикрывал их огнем из автоматов.
«Наши наблюдатели заметили три пулеметные точки, прикрывавшие немецкое противотанковое орудие,— вспоминал гвардии старший сержант Гуляев. — Местность открытая, редкий кустарник. Я свое орудие выкатил в засаду невдалеке от противника, а старший сержант Трофимов встал на открытую огневую позицию. Решили огонь вести, в первую очередь, по пулеметам. Как только Трофимов открыл огонь, немцы выкатили из укрытия свою пушку и стали вести огонь по орудию Трофимова. Я ожидал этого момента и мгновенно открыл огонь. Пушка и прислуга были уничтожены, а орудие Трофимова уничтожило пулеметы».
И все же сокрушить эти «маленькие крепости» в окрестностях замка долго не удавалось. Уже после боя трофейная команда собрала несколько тысяч артиллерийских гильз, разбросанных на позициях немецких батарей, взятие которых потребовало немало усилий.
Рядовой Роменков подполз к одному из домов, где засели сразу шесть пулеметчиков, и гранатами уничтожил их. Так, шаг за шагом, неся потери, гвардейцы окружили замок. Ранение в живот получил командир 16-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор М.А. Пронин, за три дня до этого ставший Героем Советского Союза.
Из досье:
16-я гвардейская Карачевская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия была сформирована в подмосковном Загорске как 249-я стрелковая дивизия на седьмой день войны. Ее бойцы приняли боевое крещение в Московской битве, проявили мужество в боях за города Велиж, Ржев и Карачев. Во время штурма Кенигсберга дивизия первой форсировала реку Прегель и отрезала противнику пути отхода. Дивизия «воспитала» 15 Героев Советского Союза. В честь ее солдат и офицеров десять раз звучали московские салюты.
После того как саперы проделали брешь в трехметровой стене, пехота ворвалась во внутренний двор и «открыла» гранатами и огнеметами двери, заставив противника сдаться или отойти в соседние помещения. Сражение шло за каждую комнату и лестничный переход, на всех этажах и в подземелье, откуда вели огонь скованные цепями гитлеровские фанатики. После семичасового боя от гарнизона Лохштедта осталось две сотни солдат, которые попытались пробиться на берег залива, но были окружены ротой гвардии старшего лейтенанта Высота из 26-й гвардейской стрелковой дивизии. Часть немцев погибла в рукопашном бою, остальные сдались в плен.
10.4. БОИ ЗА ВТОРОЙ ПРОТИВОТАНКОВЫЙ РОВ
В этот день противник танками и артиллерией, пополнившими его ряды пехотными дивизиями остановил части Галицкого у второго противотанкового рва, где на автомобилях, повозках и орудиях было написано: «Смерть большевизму!», «Нашей крепостью являются наши сердца», «Мы должны с честью продолжить борьбу за свое существование, за жизнь наших детей и матерей».
Не сумев преодолеть ров с ходу, штабы, наблюдательные пункты и узлы связи дивизий и полков расположились сразу за боевыми порядками пехоты. В лесу блуждали мелкие группы немецких солдат и офицеров, в стычке с которыми был ранен командир одного из полков — кавалер двух орденов Красного Знамени гвардии подполковник П.С. Лопаткин. Узнав об этом, командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор С.С. Гурьев перенес свой наблюдательный пункт в рыбацкий дом на берег Балтийского моря.
Из донесения командующего 11-й гвардейской армией:
22.04.45 г.
«В 17.00. на НП в районе спасательной станции в период артналета противника убит командир корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Гурьев, тяжело ранен командующий артиллерией корпуса Полецкий. С 17.00. исполняет обязанности командира корпуса начальник штаба армии гвардии
генерал-лейтенант Семенов...»
Из всех своих наград больше всего Гурьев ценил медаль «XX лет РККА». Ею награждали лишь тех, кто добровольцем вступил в Красную Армию еще в годы Гражданской войны. Осенью 1942 года его солдаты отстояли последние четыреста метров Сталинградской земли, отделявшей противника от берега Волги. Затем он командовал соединениями в сражении на Курской дуге, при форсировании Немана и в битве за Кенигсберг. В его боевой характеристике отмечалось: «...в сложной обстановке является образцом мужества, способен решать сложные боевые оперативно-тактические задачи».
Полковнику С.Н. Полецкому довелось узнать о падении Берлина и присвоении ему звания Героя Советского Союза. Он умер спустя неделю после победы и был похоронен вместе с генералом Гурьевым у мемориала 1200 героям-гвардейцам в Калининграде.
10.5. НЕБЕСНЫЕ ПОБЕДЫ
Сражение на пиллауском полуострове продолжалось. Балтийское море нагнало на сушу туманы, черно-белые облака и моросящий дождь. И только в воскресенье, когда снова наступила ясная весенняя погода, облака стали выше, а видимость позволяла вести прицельное бомбометание, над аэродромом Старорусского полка с треском разорвались две зеленые ракеты — команда на взлет. В этот день на кварталы Пиллау, где уже никто не боролся с огнем, были сброшены сотни зажигательных бомб, и вскоре после полуночи весь город охватили пожары.
Пикирующие бомбардировщики Пе-2, или «пешки», как их любовно называли летчики, имели крепкую броню и мощное вооружение. Строгие обтекаемые формы, чуть взгорбленная кабина, стремительный, схожий с истребителем полет требовали от летчика отличной техники пилотирования. Отжимая от себя штурвал самолета и направляя машину на цель, пилот не думал об опасности, ожидавшей его на земле. Главным для него было удержать в перекрестии прицела цель, прикрытую со всех сторон шапками разрывающихся зенитных снарядов. Из-за кучного огня экипажи «пешек» маневрировали так, что пот градом катился со лба летчиков. Когда бомбы упали на пехоту и на танки противника в лесном массиве Нойхойзера, зенитный снаряд разорвался между правым мотором и кабиной самолета, осколками ранив экипаж. Резко накренившись, штурмовик упал в Балтийское море. Так погиб лучший экипаж 58-го Старорусского бомбардировочного авиационного полка в составе командира 1-й эскадрильи капитана В.И. Лепешкина, начальника связи эскадрильи старшины В.И. Чегодина и штурмана 1-й эскадрильи капитана К.М. Тарасевича, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза.
Когда проявили фотопленку, оказалось, что «полковая колонна» уничтожила несколько зданий и автомашин, четыре блиндажа и склад боеприпасов. Было отмечено больше десятка попаданий в немецкие траншей. Летчиков, совершивших первый боевой вылет, в офицерской столовой на накрытых белыми скатертями столах ждали наполненные до краев стаканы с компотом. Девушки-официантки старались накормить молодых офицеров как можно вкуснее, а механикам пришлось потрудиться, чтобы залатать израненные машины. За воздушные бои над Кенигсбергом и Пиллау полк наградили орденом Суворова III степени.
В этот день отличилась 1-я гвардейская штурмовая авиадивизия. Сопровождая небольшими группами танки и пехоту, она с интервалом около десяти минут наносила удары по Пиллау, железнодорожной станции, верфи и гавани. Одна из таких групп под командованием капитана Н.И. Мартьянова с пяти заходов уничтожила танк, пять бронетранспортеров, подавила огонь двух артиллерийских батарей.
Ежедневно по три-пять вылетов совершали летчики 335-й штурмовой Витебской Краснознаменной ордена Суворова авиационной дивизии, награжденной орденом Ленина за бои над Пиллау. Перед полетом воздушные стрелки набивали гильзами пустые железные коробки, которые при падении издавали истошный вой и визг, так что казалось — рушится многоэтажный дом. И эта военная хитрость помогла многим летчикам уцелеть от огня немецких зенитчиков.
За неделю боев только одна 1-я воздушная армия совершила 12.248 ночных и дневных вылетов на Пиллау. При этом общий список утрат этой армии
за 13—25 апреля 1945 года составил 44 самолета, что было в два раза больше, чем при штурме Кенигсберга.
Полное превосходство советской авиации особенно проявилось в последние дни штурма, когда на каждые ее восемьдесят вылетов приходился один немецкий. Пленный немецкий офицер 83-й пехотной дивизии отметил, что решающее влияние на исход последних боев имели исключительно эффективные действия русской штурмовой авиации, вносившей панику в немецкие войска и причинявшей им большие потери. Таких массированных налетов он не видел за все время боев на Восточном фронте.
Ночью, когда над гаванями Пиллау опустился густой туман, окрашенный языками дыма и пламени горевшего города, на его пирсы выгрузилась 83-я пехотная дивизия, переброшенная сюда с полуострова Хела. Командовавший ею генерал Венглер обратился к солдатам, среди которых было немало выходцев из Средней Азии: «Вы идете на смерть, но должны оборонять немецкую землю». Однако уже через день командир одного из полков с пистолетом в руке поднимал солдат в атаку, а когда полк был смят, бежал вместе с ними в Морскую гавань, а оттуда на косу Фрише-Нерунг. Специально выделенные немецкие команды спешно уничтожали оставшуюся боевую технику, жгли запасы топлива, склады с продовольствием и обмундированием, взрывали боеприпасы для подводных лодок, поголовно расстреливали животных. Когда полиция получила приказ оставить город, заместитель бургомистра Хуго Кафтан уложил в свой рюкзак карточки регистрации местных жителей и на десантном катере переправился на Фрише-Нерунг. Вытолкнув Кафтана на берег, матросы сразу отплыли в Пиллау. После долгих приключений он оказался в Дании, был интернирован, но вскоре отпущен. Спустя годы Кафтан стал первым председателем пиллауского землячества в Федеративной Республике Германии.
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17
Copyright © 2006—2007 Ю&Н Каллиниковы
Разработка и дизайн Каллиниковы
