1. В германской дальней
стороне
2. Тайна форта «Штилле»
3. Операция «Заря»
4. «Ночные рубашки»
Кенигсберга
5. Вперед, на Замланд
6. Штурм «рыбного дома»
7. Поршневой удар
8. У чёрной ленты
9. Серые, голубые
и малиновые
10. Сокровища
рыцарского замка
11. Ров-невидимка
12. Случай с маршалом
Василевским
13. У стен шведской
цитадели
14. Бросок через
Фрише-Гафф
15. Бессмертный десант
16. На косе
Фрише-Нерунг
17. Был месяц май

история > война
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

ИСТОРИЯ ГОРОДА

ВОЕННАЯ

17. БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ

Из сообщения Советского Информбюро. Оперативная сводка за 30 апреля:
«В Берлине войска 1-го БЕЛОРУССКОГО фронта, продолжая вести уличные бои в центре города, овладели зданием Рейхстага, на котором водрузили Знамя Победы. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта продолжали вести уличные бои в юго-западной части БЕРЛИНА и заняли ряд кварталов. На других участках фронта — бои местного значения и поиски разведчиков».

С косы Фрише-Нерунг еще доносились звуки канонады, когда в одном из домов на Русской набережной разместился штаб Пиллауской военно-морской базы. Маршал Советского Союза А.М. Василевский утвердил адмирала Н.Э. Фельдмана в должности начальника гарнизона и разрешил вывести сухопутные войска из Пиллау с условием, что моряки будут сами оборонять полуостров как с воздуха, так и на суше.

В подчинение командиру военно-морской базы перешла военная комендатура. Ее укомплектовали 12 апреля 1945 года и с началом операции перевели на северную окраину города. По мере занятия городских кварталов были развернуты и участковые комендатуры в районе порта, крепости и на железнодорожной станции. Управление военной комендатурой в составе 79 офицеров и солдат возглавил гвардии полковник Ефременко. А первым военно-морским комендантом стал майор П.3. Козлов. Работники комендатуры не знали ни сна, ни отдыха, руководя расчисткой дорог и тушением пожаров, уборкой трупов людей и животных, конфискацией трофейного оружия, мотоциклов и автомобилей. По приказу адмирала Фельдмана они приводили корабли и моряков «в блестящий флотский вид», подвергая аресту всех, кто носил модные бескозырки «блином» с ленточками ниже пояса и брюки «клеш».

В комендатуру обращались бывшие жители Пиллау — те, кто, не сумев пробиться на запад, вернулся в свои полуразрушенные дома, приютившись в подвалах и на чердаках уцелевших зданий. Эти немцы разгружали суда, обслуживали переправу через Морской пролив, шили одежду матросам и офицерам и даже давали уроки немецкого языка, получая вместо денег продукты питания. Многие из них трудились в бывших имениях, где тыловики военно-морской базы собрали стадо из тысячи коров и свиней, целый табун лошадей и, отремонтировав два трактора, приступили к вспашке земли. Все немецкое население получило временные удостоверения, дававшие право на поездки из Пиллау в Кенигсберг и обратно.

Пережив голод и холод, помня разрушенные дворцы и парки блокадного Ленинграда, моряки Балтийского флота тем не менее не были лишены природного гуманизма, свойственного людям этой профессии. Говоря о случаях насилия и оскорблений в отношении немцев, нужно помнить и о том, что многие моряки проявляли «излишнюю сердобольность и ненужную галантность, высказывали соболезнования немецким женщинам и детям Восточной Пруссии, заботились, чтобы немцы не перерабатывали, усиленно снабжали их продуктами питания». Можно лишь предполагать, какие меры воздействия ожидали тех, кто в сложное время показал себя «беспечным и благодушным».

Узкие улочки города были завалены орудиями и зарядными ящиками, автомобилями, повозками, домашними вещами и предметами быта. Еще в дни штурма Пиллау в руки армейских трофейных команд вместе с ценностями банка попали: 13 складов с боеприпасами, 15 танков, 43 штурмовых орудия, 52 бронемашины, 1.996 грузовиков, 735 легковых автомобилей, 126 тракторов, 38 мотоциклов, 188 орудий всех калибров, 7.432 винтовки, 501 пулемет, 74 паровоза, 950 вагонов и много другой техники и амуниции, 38.352 метра искусственного шелка, 21.344 килограмма гвоздей поковочных, 1.150 штук наволочек, 145 керосиновых ламп, 800 штук стекол ламповых, 100 топоров, 2.276 обозных лошадей. На армейские склады поступило 667 тонн продовольствия. Особо ценился консервированный хлеб, обернутый в фольгу и закупоренный в банках. Как известно, в Красной Армии и на флоте выдавали сухари.

Все трофейное имущество, оборудование и материалы подлежали немедленному учету и охране. Военным морякам достались: судоремонтный и газовый заводы, электростанция военного городка, завод известкового кирпича, скотобойня, рыбоконсервный за вод, хлебозавод, механизированная прачечная, центральная котельная, завод по переработке утильсырья, три военных госпиталя и сорок трофейных судов общим водоизмещением более девятнадцати тысяч тонн.

«Пивоваренный завод, как полностью разрушенный, нами не охранялся»,— отмечалось в акте передачи предприятий Пиллауской военно-морской базе. Хуже всего было с жильем, большую часть домов предстояло отстроить заново.

Обстановка в городе не была спокойной. Ежедневно адмиралу Фельдману докладывали об увечьях, ранении и гибели военнослужащих от немецких «сюрпризов». По его просьбе армейские и флотские саперы очистили улицы города от минной опасности, обезвредив и уничтожив около двухсот тысяч мин, бомб и снарядов, в том числе и около пятисот фугасов, причем вес отдельных из них доходил до полутора тонн. Так, они обнаружили в подвале жилого дома мешок с солью и связкой гранат, к взрывателю одной из них был привязан шпагат, свободный конец которого крепился к узлу мешка. А в здании госпиталя гранаты были уложены в почтовый ящик, при открытии которого мог произойти взрыв.

В ночь на первое мая вблизи штаба базы взорвалась мина с часовым механизмом, а в подвале соседнего дома детонировали фауст-патроны, оставленные гитлеровцами в Пиллау, территория которого еще долго была «небезопасна для пользования населением».

В бункерах и подземельях скрывались солдаты и офицеры Вермахта, нацистские чиновники, жандармы и власовцы. По данным военной контрразведки, в Кенигсберге и Пиллау находилось сорок подпольных «фашистских групп», совершавших диверсии и нападения на советских военнослужащих. Спустя шесть десятилетий в военной поликлинике Балтийска обнаружили рулон обоев с надписью: «Воин! Будь бдителен за пределами нашей Родины!». В донесениях о чрезвычайных происшествиях сообщалось, что неизвестными лицами в окрестностях Пиллау были убиты двое военнослужащих Красной Армии; одному из краснофлотцев предложили выпить: глотнув, он сразу потерял сознание. Благодаря быстрой помощи жизнь матроса была спасена. Отравившие его немцы не выявлены. Вышедший в море отряд бронекатеров захватил группу немецких солдат, плывших на шхуне вдоль побережья. На Безымянном острове в заливе Фришес-Хафф прятались несколько десятков гитлеровцев.

Мощный радиоцентр обнаружили моряки-радисты в подземном немецком госпитале, откуда большая группа офицеров «кригсмарине» и эсэсовцев надеялась уйти на косу Фрише-Нерунг или в нейтральную Швецию.

Присмотревшись к пленным, старший лейтенант В. Сидоренко отметил: «Наверное, прячутся не один день. Лица, как и воротнички и манжеты, выступающие из рукавов тужурок, серые, несвежие. Во взглядах и осанке еще видна надменность, но уже изрядно разбавленная растерянностью и даже страхом. Часть из них, чувствуется, недавно вышла из боя. По-видимому, собравшиеся здесь с трудом понимают, что происходит или уже произошло». Чуть позже к бункеру протянули линию связи, и голос трофейной радиостанции услышали в штабе Балтийского флота в Кронштадте.

Из приказа командира Пиллауской ВМБ:
«В соответствии с постановлением Совнаркома СССР и приказом НК ВМФ 29 апреля 1945 года считать рабочим днем. 1-е и 2-е мая 1945 г. является днем не рабочим. Работы производить на предприятиях, где перерыв невозможен по производственно-техническим условиям или вызывается обстановкой.
На кораблях и в частях произвести торжественный подъем флага и флагов расцвечивания (где позволяет обстановка).
30 апреля 45 г. в 18.00. освободить всех арестованных в дисциплинарном порядке. Усилить бдительность вахтенной и дежурной службы.
Начальник штаба Пиллауской ВМБ капитан 1 ранга Клевенский».

В начале мая Пиллауская ВМБ готовилась к высадке десанта в южную часть косы Фрише-Нерунг. Дивизион катерных тральщиков перебросил на косу стрелковую дивизию и сотни тонн боеприпасов, а обратно — около семи тысяч немецких военнопленных.

Однако в Генеральном штабе Красной Армии решили, что 48-я армия генерала Н.И. Гусева справится с противником. Она имеет такое количество орудий, что некоторые командиры частей даже отказываются от них, так как негде ставить.

По берегу косы били бронекатера. До конца войны этот дивизион произвел здесь около двадцати огневых налетов. Самолеты, отбомбившись, делали заход
и на бреющем «глушили» немцев из пушек и пулеметов. Улетая, они махали крыльями пехоте, а в небе уже кружили новые эскадрильи. Никто не жалел боеприпасов, расстреливая их до последнего снаряда и патрона. Зная о том, что берлинский гарнизон капитулировал, противник продолжал отчаянно сопротивляться.

Части 48-й армии настойчиво продвигались на юг, однако темп наступления
по-прежнему не превышал пяти километров в сутки. Командующий фронтом приказал вести атаки в лоб и высаживать десанты с флангов, поэтому в начале мая на Фрише-Нерунг был высажен тактический десант. Он понес значительные потери. Командование фронта учло этот опыт и ограничилось фронтальным наступлением. И уже 7 мая войска армии на амфибиях форсировали устье реки Вислы у основания косы. Немцы из всех видов оружия вели огонь по переднему краю советских войск, как видно, решив израсходовать имеющийся у них боезапас.

По указанию Сталина «немецкие войска впереди стоящей нас группировки должны прекратить всякое сопротивление и сдаться в плен со всем имеющимся оружием». Пока парламентеры ходили в лагерь противника для переговоров о капитуляции, войска ожидали команды «к бою». При этом стрелки часов двигались так медленно, что многим казалось, время остановилось.

На войне обычно связисты первыми узнавали все плохие и хорошие фронтовые новости. И когда в поддень 8 мая телефонист В. Корольков сообщил о капитуляции, никто не поднял даже головы и не промолвил ни слова, все переживали услышанное в своем сердце. Неожиданно, переступая через лежащих на полу, к нему подошел знакомый разведчик и спросил: «Что случилось?». — «Случилось главное — конец войне». Солдат заплакал. Радуясь победе, он переживал: двое его сыновей-близнецов погибли под Сталинградом. Когда листовки с ультиматумом восьмого мая попали в руки противника, его войска стали переходить линию фронта и разоружаться. Солдаты выходили из строя, клали в общую кучу оружие, отстегивали подсумки с патронами и гранатами и аккуратно складывали их рядом. Вычищенную технику ставили по маркам машин, а орудия по калибрам. Были сданы: 7.571 автомобиль, 1.241 велосипед, 55 самолетов и 9.380 лошадей. Из плена освобождено 19.212 военнослужащих Красной Армии и 16.543 мирных гражданина. Здесь, у дачных поселков
Нойе-Велт и Фогельзанг, закончилась война для 3-го Белорусского фронта.

По данным разведки, в море еще находилось 36 конвоев, включавших 734 судна с остатками немецких войск из Курляндии и Данцигской бухты, которые по приказу адмирала Денница до нуля часов девятого мая должны были уйти в западные базы и порты. Поэтому подводные лодки КБФ оставили свои позиции лишь в конце мая 1945 года.

Этот день, когда в штабах уже уточняли списки раненых и убитых, составляли наградные реляции и писали отчеты о ходе Пиллауской операции, запомнился и старшему лейтенанту П.И. Михайлову, решившему с группой офицеров сходить на передовую. «Идя проселочной дорогой, мы увидели рыжеватого немца. Он стоял в окопе в полном снаряжении, с автоматом на шее, и с безразличием смотрел на нас. В глубине соснового леса стоял дом, окруженный забором с колючей проволокой. Охранявший ворота немецкий автоматчик пропустил нас во двор, который быстро заполнился людьми в полосатой лагерной одежде; говоря по-французски, они протягивали к нам руки. Через некоторое время мы оставили лагерь, и часовой закрыл за нами ворота. Когда мы возвращались назад, в немецких траншеях уже никого не было. В расположении полка начальник штаба спросил нас: “Где вы были?”. Мы ответили: “Ходили к немцам”. Он удивился: “И вас не расстреляли?”. — “Нет”,— ответили мы».

Как оказалось, советские офицеры зашли в отделение концлагеря «Штутхоф», где были уничтожены десятки тысяч человек из двадцати восьми стран. Заключенные жили в крайне тяжелых условиях, работая по пятнадцать часов в день за двести граммов хлеба и пол-литра супа из конины. Евреям последние восемь месяцев хлеба не полагалось совсем. За малейшую провинность следовало наказание резиновыми палками или расстрел. Позднее в деревне Штутово на Вислинской косе (южная часть косы Фрише-Нерунг) был открыт государственный музей Польской Республики — трагическое напоминание о преступлениях Второй мировой войны.

Около трех часов ночи девятого мая в штабе Пиллауской базы горел свет. По радио ожидали сообщения о новых успехах наших войск, когда вдруг со всех сторон в распахнутые окна стали доноситься возгласы: «Победа! Конец войне!». Всюду были радостные лица, уже никто не спал. Солдаты и моряки в порыве радости, со слезами на глазах обнимали и целовали, поздравляли друг друга, кричали «ура!». На набережной у Морского пролива слушали по репродуктору Юрия Левитана, читавшего приказ Верховного Главнокомандующего: «Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена. Германия полностью разгромлена. Товарищи красноармейцы, краснофлотцы, сержанты, старшины, офицеры армии и флота, генералы, адмиралы и маршалы, поздравляю вас с победоносным завершением Великой Отечественной войны». — «Ура-а-а-а!» — грянуло в ночи, и все небо покрылось трассирующими пулями и фейерверками ракет, автоматными трелями, хлопающими залпами винтовок, выстрелами из орудий. Казалось, все хотели как можно быстрее расстрелять боеприпасы и уже больше никогда не прикасаться к оружию.

Утром командир инженерной бригады приказал провести парад войск на аэродроме Нойтифа. В строю застыли солдаты всех родов войск с оружием в руках, хотя и не в парадных мундирах, зато в выстиранных гимнастерках, с орденами и медалями на груди. Это было необыкновенно, всем хотелось пройти как можно лучше, победной поступью. Когда, стоя на крыле немецкого самолета, генерал скомандовал: «Слушай мою команду! Шагом марш!» — грянул победный марш, и началось прохождение войск.

Из журнала боевых действий Пиллауской военно-морской базы:
9. 05.45 г.
«03.00. Дали телеграммы во все части о безоговорочной капитуляции Германии.
07.35. 12-й дивизион катерных тральщиков вышел на траление из пролива Зеетиф.
08.00. Командир охраны водного района и флагманский минер вышли на траление береговыми, электрическими и акустическими тралами западной бухты аванпорта.
15.30. По УКВ получили: состояние моря 4 балла. Прошу разрешить вернуться на свою стоянку.
15.40. Начальник штаба передал: продолжить траление.
16.10. В связи с тралением внутри гавани по приказанию начальника штаба прекращено движение в гавани.
16.40. В проливе Зеетиф сброшено восемь глубинных бомб. Наблюдали один посторонний взрыв.
17.10. В районе малого бензосклада от ракет возник пожар, который потушен пожарной командой.
19. 00. Закончили траление береговым тралом. Протралено от западного угла внутренней гавани до выхода.
19. 15. Начало бомбометания с КИЛ-312.
19. 30. Закончено контрминирование пролива Зеетиф. Бомбометанием подорвано пять мин».

Днем на кораблях и в подвалах домов устроили баню. Не терпелось смыть с себя грязь и копоть, надеть чистую фланелевую рубашку и гимнастерку. А вечером в отвоеванном городе слышался смех, веселые голоса, заливались гармошки и аккордеоны. В круг выходили и те, кто шел сюда от Москвы и Сталинграда, и те, кто прибыл на фронт месяц назад. Из минометов стреляли по воде, чтобы из оглушенной салаки сварить наваристую уху. Такой праздник бывает лишь раз в жизни. Ощущая свежий ветер Балтики и скрипящий под ногами песок на побережье, радуясь теплой весенней погоде и тому, что остались живы, бойцы и командиры готовы были пребывать в победной эйфории до демобилизации.

Окончание войны в Европе позволило советскому правительству выполнить союзнический долг на Дальнем Востоке, куда из Пиллау по железной дороге отправились бронекатера и отряд моряков-балтийцев. В эти майские дни 1945 года на кораблях и в частях военно-морской базы только и говорили о скором возращении к мирной жизни. «Вот и домой скоро поедем, то-то будет радость. Со слезами будут встречать нас родные, знакомые, сестры, жены. Какие это будут праздничные дни! Скорее бы это время наступило»,— выступали бойцы на стихийных, никем не организованных митингах. «Как узнал о победе и конце войны, так всю ночь и не мог заснуть от радости, так волновался. Как только рассвело, сел и написал жене письмо, что, мол, ждите с победой домой. Вот будут рады».

Едва ли не каждый мечтал об отпуске, настойчиво прося у командиров разрешения повидать родных, хотя бы немного отдохнуть, а потом служить дальше. Больше всех беспокоились девушки-краснофлотцы, говорившие о том, что молодость уже прошла, а «мы еще не видели никакой жизни, за время войны и службы на флоте все мы постарели, и нас мало кто захочет взять замуж». И когда пришел приказ об организации боевой и политической подготовки, многие без энтузиазма приняли его к исполнению. «Зачем приводить в порядок катера,— говорили моряки. — Все равно скоро поедем домой».

На политических занятиях изучали одну многочасовую тему: «Товарищ Сталин — вдохновитель и организатор побед советского народа в Великой Отечественной войне». Воинам-победителям напомнили о главном «герое» общества, с которым им вновь предстояло жить. Каждый учил наизусть должности, которые Сталин занимал к этому времени. «Гениальный полководец всех времен и народов, товарищ Сталин является Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), председателем Совета Народных Комиссаров СССР, Главнокомандующим Красной Армией в звании Генералиссимуса. ..»

Из донесения в Политуправление КБФ:
«Необходимо давать каждой части, уходящей на германскую землю, следующие вещи: небольшие портреты Ленина, Сталина, портрет Наркома ВМФ тов. Кузнецова, текст Военной присяги, текст Гимна СССР, готовый лозунг о партии, бдительности, о роли Красной Армии и ВМФ, о военной тайне и т. д. Всего этого крайне недостаточно. Нет краски, бумаги, нет времени. Много фашистского хлама: журналы, газеты, портреты, картины, иногда литература на русском языке».

В июне 1945 года сессия Верховного Совета СССР приняла «Закон о демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии». Увольняемым в «долгосрочный отпуск» вручили медали «За победу над Германией», фото на память и благодарности от Верховного Главнокомандующего за взятие Кенигсберга и Пиллау, выдали новое обмундирование и посылки — подарки с трофейными вещами, единовременное денежное пособие. За каждый год, проведенный на фронте, солдаты и матросы получили годовой оклад, а офицеры — от двух до пяти месячных окладов. Государство обещало помочь с работой, не ниже той, что была до ухода в армию, восстановить на учебу, обеспечить жилплощадью и топливом, выдать ссуду на строительство собственного дома.

Уезжавшие фронтовики обратились к морякам-балтийцам: «Вы, пришедшие на флот после войны, должны знать, что победа далась не легко. Нам тяжело расставаться с друзьями, с которыми мы делили радость побед и горечь первых поражений. Мы не «старички», а только повзрослевшие юноши с флотским задором. Товарищи, до свидания, новое балтийское поколение, которому выпало счастье боевых старшин, офицеров, адмиралов и генералов закрепить Великую Победу, добытую в огне Отечественной войны».

Утром 24 июня по празднично украшенным улицам Москвы бесконечными потоками двигались колонны мотопехоты, танки и артиллерия.

На парад Победы прибыли сводные полки десяти действующих фронтов и Военно-морского флота. Во главе полковой колонны 3-го Белорусского фронта прошел по Красной площади и его командующий — Маршал Советского Союза А.М. Василевский. Следом за ним, под овеянными славой боевыми знаменами, гвардия генерала Галицкого — воины 1-й, 11-й, 83-й гвардейских стрелковых дивизий, которые формировались в Москве и завершили свой путь на побережье Балтийского моря.

Боевой путь 11-й гвардейской армии

Историческая справка

Сформированная в 1940 году в Забайкалье как 16-я армия, она прошла боевой путь от Москвы до Пиллау. Ее солдаты и офицеры принимали участие
в 21 стратегической операции, в том числе в Смоленском сражении и битве за Москву, в Орловской операции, освобождении Белоруссии и Прибалтики, штурме городов-крепостей Кенигсберга и Пиллау.

За мужество и героизм личного состава приказом Верховного Главнокомандующего от 16 апреля 1943 года армия получила наименование «гвардейская» и была преобразована в 11-ю армию.

В ее рядах служили национальные герои — воины-панфиловцы, рядовой Юрий Смирнов. Ею командовали легендарные полководцы — К.К. Рокоссовский, И.X. Баграмян, К.Н. Галицкий, М Ф. Лукин и другие.

Многие соединения и части армии удостоены почетных наименований и отмечены 96 правительственными наградами. 172 воина стали Героями Советского Союза, 13 — полными кавалерами ордена Славы, а сама армия в 1968 году стала Краснознаменной.

С 1 декабря 1997 года армия вошла в состав Балтийского флота, получив название сухопутных и береговых войск флота. А с сентября 2002 года войска стали называться береговыми войсками Балтийского флота.

Ветераны армии приняли участие в возрождении янтарного края России, внесли огромный вклад в развитие экономики, социальной сферы и культуры Калининградской области.

Многие участники штурма Пиллау остались жить в городе, ставшем вскоре Балтийском, внесли немалый вклад в восстановление практически разрушенного города. Наиболее отличившиеся стали Почетными гражданами города.

стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

Copyright © 2006—2007 Ю&Н Каллиниковы
Разработка и дизайн Каллиниковы