1. В германской дальней
стороне

2. Тайна форта «Штилле»
3. Операция «Заря»
4. «Ночные рубашки»
Кенигсберга

5. Вперед, на Замланд
6. Штурм «рыбного дома»
7. Поршневой удар
8. У чёрной ленты
9. Серые, голубые
и малиновые

10. Сокровища
рыцарского замка

11. Ров-невидимка
12. Случай с маршалом
Василевским

13. У стен шведской
цитадели

14. Бросок через
Фрише-Гафф

15. Бессмертный десант
16. На косе
Фрише-Нерунг

17. Был месяц май











история > война
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

ИСТОРИЯ ГОРОДА

ВОЕННАЯ

12. СЛУЧАЙ С МАРШАЛОМ ВАСИЛЕВСКИМ

Из сообщения Советского Информбюро. Оперативная сводка за 24 апреля:
«Северо-западнее БЕРЛИНА войска 1-го БЕЛОРУССКОГО фронта... вели уличные бои в северной и восточной части БЕРЛИНА... Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта в южной части БЕРЛИНА соединились с войсками 1-го БЕЛОРУССКОГО фронта, форсировавшего реку ДАМЕ юго-восточнее БЕРЛИНА. На других участках фронта — бои местного значения и поиски разведчиков».

12.1. БОИ ЗА НОЙХОЙЗЕР

К утру 24 апреля 1945 года войска генерала Галицкого овладели вторым противотанковым рвом и вышли к поселку Нойхойзер, модному европейскому курорту, где с середины XIX века в своих виллах и особняках, возведенных по проектам известных архитекторов, отдыхали купцы и промышленники Кенигсберга. По сложившейся традиции, их именами были названы улицы этого селения. Целебные свойства морских ванн и золотистые пляжи привлекали сюда жителей Москвы и Санкт-Петербурга, охотно посещавших эти места до Первой мировой войны.

Обстрелы и бомбардировки превратили это некогда цветущее место в дымящиеся руины. Оборонительные сооружения Нойхойзера состояли из пулеметных дотов с бронеколпаками, наблюдательных пунктов и убежищ, соединенных сетью сплошных траншей и ходов сообщений. Построенные еще в довоенное время доты были невидимы благодаря толстому слою земли, поросшей травой и кустарником.

Здесь оборонялись 21-я пехотная, 13-я мотопехотная, 5-я танковая дивизии, пополненные остатками пехотных и авиационных частей, и 124-й батальон морской пехоты противника. Поддержку войскам оказывала не только крепостная артиллерия, но и врытые в землю десятиствольные реактивные установки, выпустившие на участке 16-го гвардейского стрелкового корпуса около шести тысяч мин. На дорогах, ведущих к курорту, немецкие саперы поставили в шахматном порядке три сотни противотанковых мин, сняв для этого верхний слой асфальта, а затем вновь уложили его. Повсюду советских солдат поджидали многочисленные сюрпризы: будь то кусок материи, брошенный велосипед или патефон, связанные тонкой проволокой с фугасами натяжного действия.

На железнодорожной станции Нойхойзера под видом санитарных поездов были замаскированы составы с боеприпасами и военным имуществом. Когда первая группа штурмовиков, ведомая Героем Советского Союза капитаном А.А. Рудновым, очутилась над немецкими составами, он приказал экипажам: «Санитарные вагоны не бомбить». Немецкие зенитчики встретили самолеты одиночными выстрелами, оставившими в плоскостях и фюзеляжах много численные пробоины. Разгадав уловку, летчики сделали еще заход и, сбросив бомбы, взорвали десятки вагонов со снарядами. В этот день на «штурмовку» Нойхойзера водили группы «илов» Герои Советского Союза Н.Е. Платонов, С.М. Ковальчик, Б.Н. Тихонов.

После налетов авиации и сорокаминутной артиллерийской подготовки
11-я гвардейская армия возобновила наступление. Не спавшие несколько суток солдаты, казалось, не ощущали усталости. Раненые отказывались уходить в тыл, полагая, что именно от их усилий зависит приближение Победы. Телефонисты с шестами, загнутыми на концах крючками, и катушками телефонных проводов во время штурма Пиллау протянули около восьмидесяти проводных линий длиною до одного километра. Когда во время боя оборвалась связь с одной из наступавших рот, восстановить ее поручили гвардии рядовому Соглау. В пехотной траншее он увидел, что все офицеры роты погибли, взял на себя командование и повел солдат в атаку. В один из моментов сражения вышла из строя рация командира батальона, связывающая его с командиром полка. Ее отремонтировал гвардии старшина Гурченок, получивший при этом смертельное ранение.

Весь день немецкая пехота волнами, одна за другой, контратаковала гвардейцев Галицкого и каждый раз, оставляя среди песчаных холмов сотни тел, быстро отходила назад, на следующий рубеж. Более восьми с половиной часов длился штурм поселка Нойхойзер. Полковая артиллерия расстреляла в упор дома, саперы подорвали стены, и в образовавшиеся проемы ворвались пехотинцы 31-й гвардейской стрелковой дивизии, поставившие победную точку в донесении о взятии Нойхойзера. Морскую зенитную батарею «Нойхойзер» разгромили с помощью авиации, а гарнизоны многочисленных дотов и дзотов уничтожили из огнеметов.

12.2. БОИ ЗА ТРЕТИЙ ПРОТИВОТАНКОВЫЙ РУБЕЖ

В темноте после штурма Нойхойзера гвардейские стрелковые дивизии привели себя в порядок и вновь перешли в наступление. Преодолев линии немецких траншей, они вышли к последнему противотанковому рву на внешнем подступе к городу. Глубиной восемь и шириной двадцать три метра ров представлял собою мощное инженерное препятствие, подходы к которому были заминированы и прикрыты окопами полного профиля. Оборонявшая его немецкая морская пехота почти полностью погибла на своих позициях.

Из донесения командира 243-го гвардейского стрелко вого полка в штаб дивизии.
19.30. 24.04.45 г.
«Батальоны преодолели противотанковый ров. Справа шоссейная дорога, слева железная дорога. Взято пленных солдат и офицеров противника
113 человек. Потери в личном составе: убито6 человек, в том числе один офицер, ранено38 человек, в том числе три офицера. Связь со штабом — телефонная, рация, пешие посыльные».

В этой обстановке Галицкий приказал выкатить орудия на прямую наводку. Там, где было можно, пушки тащили конные упряжки, а затем артиллерийская прислуга тянула их на руках по песку. За время пиллауской операции артиллеристы потеряли: убитыми — 326, ранеными — 993 офицера и солдата. Командиров огневых взводов почти не осталось, их обязанности в бою выполняли сержанты, дивизионами командовали командиры батарей, а наблюдение вели офицеры-политработники.

Когда батарею гаубиц 11-й гвардейской стрелковой дивизии пришлось спустить прямо на песчаный берег Балтийского моря, их расчеты оказались под прицелом немецкой артиллерии. После очередного залпа одна из гаубиц была засыпана песком. Очищая орудие, наводчик Н.К. Степанков у самой кромки воды увидел двух убитых солдат. Стреляли из снайперской винтовки с качающейся на волнах резиновой лодки. Показав командиру батареи опасную мишень, Степанков попросил дать залп в сторону моря, но, получив отказ, двинулся в укрытие. Вокруг рвались реактивные снаряды, невозможно было поднять головы. Осколки пробили шинель Степанкова, вошли в тело. Только ночью превозмогавшего нестерпимую боль, на трясущейся по кочкам повозке, его отвезли в полевой госпиталь.

12.3. ВАСИЛЕВСКИЙ ПОД ОБСТРЕЛОМ

В одном из донесений отмечалось, что примерам проявления отваги и мужества нет счета! Так, гвардии старший лейтенант Феклистенко, гвардии лейтенанты Чалов и Похил вместе с расчетами пленили большую группу немцев, но и сами попали в окружение. Более часа шел бой. Командир батареи приказал: «Ни шагу назад!». И когда закончились боеприпасы, артиллеристы взяли в руки трофейное оружие. Почти все они пали в этом бою, но в плен не сдались. Днем на наблюдательный пункт командующего 11-й гвардейской армией прибыл Маршал Советского Союза А.М. Василевский, чтобы узнать о положении войск, так трудно продвигавшихся вперед. Информация об этом носила противоречивый характер. Из докладов генерала Галицкого, командиров корпусов и дивизий нелегко было понять ход операции, с завершением которой торопили в Ставке Верховного Главнокомандующего. Войска фронта были нужны не только на берлинском направлении, но и для переброски на тихоокеанские рубежи, куда вскоре отправились две общевойсковые армии, принявшие участие к Восточно-Прусской операции.

Оперативная группа штаба армии находилась под постоянным огнем противника. И когда машины командующего фронтом и его охраны показались на железнодорожном переезде Фишхаузена, рядом с ними начали рваться снаряды. Маршальский «виллис» был поврежден. Начальник охраны увлек Василевского в ближайший окоп и прикрыл собой. Узнав о происшествии, генерал Галицкий и его офицеры испытали шок, хорошо понимая последствия этой истории. Сталин не простил бы гибели представителя Ставки. На памяти у всех была трагическая смерть генерала Черняховского, одного из трех командующих советскими фронтами, павших в эту войну. Никто из генералов не решился расспросить маршала. Ничего не сказал об этом и сам Василевский. Судьба хранила талантливого полководца, едва не погибшего и при штурме Кенигсберга. Он покинул командный пункт 43-й армии буквально перед тем, как разрывом снаряда были контужены, ранены и убиты все, кто там находился.

Сразу же после взятия Пиллау Василевского отозвали в Москву для работы над планом войны с Японией. Как известно, будучи назначенным командующим советскими войсками на Дальнем Востоке, он осуществил операцию по разгрому квантунской армии.

12.4. БЕГСТВО ИЗ ПИЛЛАУ

В то время как немецкие саперы взрывали один за другим военные склады и мастерские, минировали молы, причалы и вход в Кенигсбергский канал, топили краны и погрузочные механизмы, комендант крепости Пиллау генерал-лейтенант Курт Чилл покинул город и перенес свой командный пункт на косу
Фрише-Нерунг. По его приказу на запад вывезли части радиоразведки и армейской разведки, женский вспомогательный военный персо ал, тех военнослужащих Вермахта, кто ни при каких обстоятельствах не должен был попасть в руки советских войск.

Днем бомбардировщики 3-го Белорусского фронта разрушили водонасосную станцию; горящее машинное масло отрезало одну из дорог к Морскому проливу, где у гранитных причалов на транспорты, буксиры, шлюпки и десантные баржи грузили немецких солдат. В эту ночь командование Вермахта вывезло из Пиллау около двадцати тысяч военнослужащих, из них семь тысяч раненых. С выходом в открытое море, наблюдая как за кормой появлялись и исчезали водные буруны от падавших снарядов, каждый из капитанов выбрал свой курс: один — на полуостров Хела, другой — в воды нейтральной Швеции, предпочтя интернирование русскому плену.

«Остальная часть с оружием и техникой, правда без машин и повозок, была переправлена в Нойтиф. Количество скопившихся людей в порту было огромно. На причалах царит неописуемая паника. Посадка на суда возможна только под угрозой применения оружия. Многие за нехваткой мест на судах пытаются переправиться на другой берег. Светло как днем, потому что город представляет собой огненное море», — писал очевидец этих событий.

Из разведсводки Балтийского флота: «По показаниям пленных власовцев, немцы уничтожают танки, топят корабли. В Пиллау оставлен для прикрытия заслон из 1.500 человек, остальные эвакуированы большей частью на косу Фрише-Нерунг, на которой и сосредоточены. Комендант Пиллау держит для собственного отъезда катер. Показания пленных подтверждаются данными об окончании эвакуации Пиллау».

Мелководным фарватером ушел в Данию и ледокол «Восточная Пруссия». Лишь немногие члены экипажа знали, кто были люди, не покидавшие своих кают большую часть пути. Несколько суток на ледокол грузили чемоданы с вещами, ящики с продуктами, сигаретами и вином. И уже накануне отплытия на верхнюю палубу подняли бронированный автомобиль гаулейтера Э. Коха.

Весь день перед выходом в море «руководитель обороны» Восточной Пруссии провел в своем имении «Золотой фазан» на косе Фрише-Нерунг. Когда-то в этих местах охотились бранденбургские курфюрсты и прусские короли. Здесь были домики для гостей, вспомогательные постройки, гаражи и подземный бункер. А залы имения поражали роскошью и богатством интерьеров, старинной мебелью и музыкальными инструментами, полотнами европейских мастеров. В начале 60-х годов XX века в имении обнаружили тайник с изделиями из фарфора, хрусталя, бронзы и олова, сосуды, чаши и амфоры. На многих из них сохранились музейные этикетки.

Э. Кох уже не надеялся на чудодейственное оружие и не говорил о своем желании встать во главе фольксштурма для обороны Замланда. Наступил момент, к которому он готовился уже давно: спасение самого себя. Из доклада коменданта крепости было ясно, что дни Пиллау сочтены. Мелкий железнодорожный чиновник Кох, став членом нацистской партии, сеял смерть и ужас на огромной территории от Черного до Балтийского моря. Будучи рейхскомиссаром Украины, он мечтал «объединить» славянские земли с Восточной Пруссией, куда вывозил украинский чернозем и произведения искусства. Его кровавый режим вызвал рост партизанской борьбы не только в восточных, но и в западных землях Украины, а сам он чудом избежал покушения советских разведчиков во главе с легендарным Н.И. Кузнецовым.

В конце апреля Э. Кох высадился в Копенгагене с документами на имя майора резервных войск. После долгих поисков его арестовали британские спецслужбы и передали в Польшу, где ему вынесли смертный приговор, замененный пожизненным заключением.

стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17

Схема наступления 11-й гвардейской армии на пиллауском полуострове

 

Артиллерия на боевых позициях

 

Третий противотанковый ров

 

Комендант крепости Пиллау генерал-лейтенант Курт Чилл

 

Ледокол «Восточная Пруссия»

 

Гаулейтер Эрих Кох

 

Легендарный разведчик Николай Кузнецов в немецкой форме

   

Copyright © 2006—2007 Ю&Н Каллиниковы
Разработка и дизайн Каллиниковы

           
Hosted by uCoz