1. В германской дальней
стороне
2. Тайна форта «Штилле»
3. Операция «Заря»
4. «Ночные рубашки»
Кенигсберга
5. Вперед, на Замланд
6. Штурм «рыбного дома»
7. Поршневой удар
8. У чёрной ленты
9. Серые, голубые
и малиновые
10. Сокровища
рыцарского замка
11. Ров-невидимка
12. Случай с маршалом
Василевским
13. У стен шведской
цитадели
14. Бросок через
Фрише-Гафф
15. Бессмертный десант
16. На косе
Фрише-Нерунг
17. Был месяц май
история > война
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17
ИСТОРИЯ ГОРОДА
ВОЕННАЯ
13. У СТЕН ШВЕДСКОЙ ЦИТАДЕЛИ
Из сообщения Советского Информбюро. Оперативная сводка за 25 апреля:
«Войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта 25 апреля овладели последним опорным пунктом обороны немцев на Земландском полуострове — городом и крепостью ПИЛЛАУ — крупным портом и военно-морской базой немцев на Балтийском море, а также заняли населенные пункты ЛОХШТЕДТ, НОЙХОЙЗЕР, ХИММЕЛЬ-РАЙХ, ПЛАНТАГЕ, КАМСТИГАЛЛ».
13.1. БОИ НА УЛИЦАХ ПИЛЛАУ
Не выдержав ночного натиска, противник отошел к городским окраинам, но и там не сумел закрепиться. Когда на рассвете немецкие солдаты не получили привычный эрзац-кофе, им стало ясно, что тыловые службы Вермахта прекратили свою работу, а это значило, что часы обороны Пиллау были уже сочтены. В утренней дымке город покинули морская комендантская рота и подрывная команда. Выйдя из Передней гавани, их катер медленно прошел вдоль горящего больверка, на котором стояли тысячи немецких солдат, еще не потерявших надежды на свое спасение.
Помешать уйти им на запад должны были катера Балтийского флота.
С 9 по 25 апреля они совершили восемь поисков на подступах к Пиллау. Результаты походов позволили сделать вывод, что в составе дозорных сил не было больших кораблей. И это соображение было принято в расчет при подготовке намеченной к этому времени десантной операции, для проведения которой потребовалось выделить три четверти всех торпедных катеров, находившихся в строю. К сожалению, катера не смогли выйти в море из Кранца. Фактически выполнить эту задачу поручили дивизиону капитана 2 ранга А.Ф. Крохина, ничего не знавшего о минных полях, скрытых под зеркальной гладью залива
Фришес-Хафф. Едва катера миновали береговое укрепление с белым флагом на высоком флагштоке, как из-под днища «БК-212» поднялся огромный водяной столб. Семеро моряков погибли, еще пять были ранены, а истекавший кровью командир корабля едва держался на воде. Другим взрывом разнесло корму головного катера «БК-102». Бывший на нем комдив приказал: «Всем выходить с минного поля задним ходом в кильватерной колонне! Возвращаться на базу Циммербуде». О происшествии немедленно доложили командующему флотом, отменившему операцию у берегов Пиллау. Несмотря на постигшую неудачу, моряки готовились к новым заданиям — к высадке десанта на косу Фрише-Нерунг.
Как только в 10.00. отгремел последний залп реактивной артиллерии, гвардии капитан В.Д. Кубанов выстрелом из ракетницы поднял свой батальон в атаку. На секунду-другую задержавшись в окопе, он увидел на совершенно голой местности небольшую возвышенность. Проходившая по ней траншея тянулась к восточной окраине Пиллау, откуда слева по нашим из двухамбразурного дзота бил пулемет, а на правом фланге немцы перешли в контратаку. Одна из рот, опередив соседей, уже вырвалась вперед и вела бой за вторую траншею, где слышались грохот, лязг и стрельба автоматов, отчаянные крики и ругань противников, ломавших друг друга. Перед прыжком в траншею комбат быстро сунул себе за пазуху трофейный парабеллум и ударил ножом стоявшего спиной к нему рыжеволосого немца. Повсюду шел жестокий рукопашный бой, скоротечный, как и всякий ближний бой, где успех зависел не только от умелых действий, взаимной выручки и хладнокровия, но и от физического усилия и морального напряжения.
Путь был открыт, и гвардейский батальон Кубанова ворвался на Кенигсбергское шоссе — единственную почти на всем протяжении прямую, достаточно широкую улицу, вытянутую вдоль полуострова, покрытую сетью траншей. В Пиллау было больше, чем в Кенигсберге, водных преград и узких, кривых улочек и переулков, поэтому стрелковым дивизиям отвели полосы наступления, стрелковым полкам — определенные участки, батальонам — городские кварталы, а штурмовым группам — отдельные здания. Обе стороны шоссе ощерились ружейно-пулеметным огнем из бесчисленного множества подвальных окон каменных зданий, превращенных немцами в цепь амбразур. Расстояние до них было приличное, и практически ни одна граната не попала в эти оконные проемы. Тогда Кубанов попросил выкатить на прямую навод ку противотанковые пушки, оставлявшие после себя груды обожженного кирпича.
О том, что Красная Армия замкнула кольцо окружения вокруг Берлина, узнали все участники штурма. «Пиллау вскоре будет наш!» — говорили бойцы. Получивший ранение рядовой 21-го гвардейского стрелкового полка Григорьев привязал сшитый армейскими портными краснозвездный флаг к балкону первого из домов, занятых гвардейцами.
Армия, вклинившись в город, расколола его на части. Северо-западную окраину быстро, на одном дыхании захватила 31-я гвардейская стрелковая дивизия. Карабкаясь по склонам песчаных дюн, поросших зарослями облепихи, бойцы продвигались вдоль берега моря. Противник цеплялся за каждую складку местности, за доты и дзоты, разбросанные в лесу и на побережье. Особенно тяжелым был бой у стрельбища — глубокого рва, откуда немецкую пехоту выбили залпами «катюш». С городского стадиона из поставленных, как на параде, в единый ряд орудий вели огонь немецкие зенитчики. И чем ближе дивизия подходила к проливу, тем упорнее становилось сопротивление немцев.
Сосновые и каштановые аллеи городского парка — излюбленные места отдыха горожан, проводивших свободное время за уютными столиками ресторана «Плантаже»,— в апрельские дни 1945 года были заполнены брошенными грузовыми и легковыми автомобилями, конскими повозками и военной техникой. Из-за поваленных деревьев, служивших в качестве брустверов, тянулись орудийные стволы вкопанных в землю танков и пушек, а впереди них желтели пехотные траншеи. В дальнем углу парка заполненный водою ров окружил подковообразное здание старинного форта, кирпичные стены которого прорезали многочисленные бойницы и амбразуры. После безуспешных атак один из полков дивизии, прикрываясь высоким обрывом, обошел форт. Он был взят солдатами генерала И.К. Щербины к вечеру того же дня. С выходом к проливу было завершено окружение Пиллау, на улицах которого целый день шел бой.
Противник не давал прорваться и к центру города, сражаясь за каждый дом, улицу и квартал. Нельзя было сделать и нескольких шагов без того, чтобы от взрыва не обвалился угол какого-нибудь здания или целая стена. В военном городке Химмельрайх, где после Первой мировой войны жили солдаты пиллауского гарнизона, оборонялись немецкая морская пехота, подразделения связи и аэродромного обслуживания. В кирпичных казармах, больнице, хлебопекарне и спортивном зале укрепили стены, замуровали окна и засыпали слоем песка крыши. Бойцы гвардейских стрелковых дивизий не могли поднять головы под кинжальным огнем немецких снайперов и пулеметчиков, прикованных цепями к стенам домов.
Лобовые атаки не принесли успеха. Лишь после того как тяжелая артиллерия проделала в казармах бреши, сюда ворвались гвардейцы. К полудню, когда боевые действия переместились на городское кладбище, в военный городок стали приводить пленных, которых в этот день было особенно много. Солдаты и командиры 84-й гвардейской стрелковой дивизии около суток шли путем, который в мирное время обычный пешеход преодолел бы за полчаса. Противник стрелял отовсюду: с фортов крепости, с косы Фрише-Нерунг, из окон каменных домов, с военных кораблей, стоявших на рейде.
Из досье:
84-я гвардейская стрелковая дивизия была сформирована в июле 1941 года в Москве как 4-я дивизия народного ополчения. Рабочие, инженеры и служащие столицы отличились в боях так, что их часть преобразовали в стрелковую, а затем и в гвардейскую дивизию, удостоив почетного наименования «Карачаевской», наградив орденами Красного Знамени и Суворова II степени. За годы войны она участвовала в шести наступательных операциях. Семь человек из состава дивизии стали Героями Советского Союза.
На железной дороге дивизия захватила составы с ранеными немцами. Много раненых было в землянках, вырытых прямо у железнодорожного полотна. Когда Каребин заглянул в одну из них, откуда-то из глубины, освещенной лампочками от аккумуляторных батарей, появилась женщина в белом халате. Она обратилась к нему на чистом русском языке: «Вы не имеете права сюда заходить, это госпиталь для раненых. Согласно конвенции Лиги наций, они пользуются неприкосновенностью». Ей ответили: «Раненых трогать не будем, а посмотрим, нет ли среди них здоровых немцев».
Отделение старшего сержанта В.П. Гордеева залегло у бункера, откуда не умолкая строчил немецкий пулеметчик, и, казалось, не было никакой возможности поднять в атаку солдат, оставшихся почти без патронов и ручных гранат. Пробравшись ползком к бункеру, бывший моряк Пинской флотилии бетонными плитами закрыл амбразуру. В следующее мгновение он бросил в открывшуюся дверь последнюю ручную гранату. Ошеломленный неожиданным нападением немецкий гарнизон сдался в плен. За этот подвиг В.П. Гордееву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Солдаты лейтенанта Чернышева дворами и переулками вышли к черному ходу здания, выбили гранатами двери и окна и ворвались вовнутрь дома. В первую очередь они захватили чердак, через который можно было проникнуть в другие подъезды. Под прикрытием автоматчиков «роксисты» подожгли верхние этажи, чтобы выбить засевших там немцев. По команде взвод побежал за Чернышевым вдоль дороги, слева и справа от которой стояли склады, один из них горел. Солдаты остановились у перекрестка, где лежали трое убитых пехотинцев. «Старшина! — крикнул Чернышев. — Я первый, все за мной. А вы последний. Стреляйте по тем, кто не побежит». И пока немецкий снайпер выбирал себе новую цель, они успели преодолеть опасное пространство. Пробиваясь от дома к дому, Чернышев ворвался в бункер с ранеными немецкими офицерами. От испуга их лица застыли. На стульях висели кители с орденами и медалями.
Выставив охрану, пехотинцы заняли подвал жилого дома. Ночные атаки вымотали солдат. Пообедав трофейными продуктами и выпив шнапсу, они заснули. Дремавшего Чернышева разбудил боец: «Товарищ лейтенант, вас спрашивают, из какого вы полка». — «Кто меня спрашивает?». — «Я вас спрашиваю,— ответил адъютант командира дивизии. — Командованию нужно знать, какие подразделения первыми вышли к берегу пролива».
В этот день 1-я воздушная армия провела 1.292 самолетовылета, потеряв пять своих экипажей. Едва не задевая островерхие крыши домов, летчики с трудом выбирали цели. С воздуха было трудно определить, какие кварталы еще находились в руках противника. Увидев, что они собрались бомбить 23-ю гвардейскую танковую бригаду, начальник штаба батальона гвардии старший лейтенант А.И. Марусич приказал радисту вести передачу открытым текстом: «Краснозвездные соколы, под вами находятся советские войска, немцы находятся на переправе в квадрате таком-то». Сообщение пришлось повторить, выпустив в воздух красные ракеты. И только после этого самолеты, сделав еще несколько кругов над танкистами, помахали им крыльями и улетели на косу Фрише-Нерунг.
На привокзальной площади немцы подбили экипаж «тридцатьчетверки». Раненых танкистов спасли пехотинцы, вынесшие их в безопасное место. Сержант Непомнящих поймал в прицел орудия немецкую батарею. После первых выстрелов одна из пушек взлетела на воздух, а затем и другая. Увлеченный боем, он не заметил подошедших с фланга неприятельских солдат. «Гранаты к бою!» — скомандовал Непомнящих и отстреливался из автомата, пока на помощь к нему не пришли пехотинцы. Сквозь плотные полосы разрывов они с криками «Ура!» бросились на штурм вокзала, откуда тянулись провода к заминированным причалам Внутренней гавани. Взрыв предотвратил один из советских солдат, открывший стрельбу по немецким саперам.
Из боевого донесения начальника штаба 3-го Белорусского фронта.
К 13.30. 25.04.
«31-я гв. сд. — овладела фортом юго-восточнее Плантаже и ведет бой за безымянные кварталы 300 метров южнее.
1-я гв. сд. — овладела группой сараев и кладбищем.
84-я гв. сд. — вела упорные уличные бои в кварталах.
26-я гв. сд. — очищала центр и южную часть города.
5-я гв. сд. — овладела высотой 27.8 и вела бой по уничтожению очагов сопротивления на мысе юго-восточнее Пиллау».
13.2. ОСВОБОЖДЕНИЕ КАМСТИГАЛЛЯ И РУССКОЙ НАБЕРЕЖНОЙ
Воины 26-й гвардейской стрелковой дивизии вели упорные бои в форту «Штилле» и жилых кварталах, примыкавших к Рыбной гавани. Слева от них наступали полки 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Преодолев песчаные холмы и фруктовые сады, они разгромили 277-й немецкий гренадерский полк, оборонявший селение Камстигалль, известное уже в XV веке как место жительства рыбаков. Накануне Второй мировой войны здесь поселились семьи матросов и старшин германского военно-морского флота. Батальон гвардии майора Завьялова окружил две немецкие роты и заставил их сдаться в плен. Солдаты лейтенанта Гончарова блокировали и уничтожили гарнизоны восьми домов. Бойцы этой роты — сержант Бординский с рядовыми Пастуховым и Ниховским — в одном из домов уничтожили три пулеметные точки с расчетами. К вечеру красноармейцы ворвались на береговую зенитную батарею «Камстигалль» и, уничтожив в рукопашной схватке ее гарнизон, вышли на берег Кенигсбергского морского канала, где, насколько хватало взгляда, возвышались мачты и корпуса сгоревших и затонувших кораблей. По пирсам Морской гавани прошли танки, снарядами и пулеметными очередями круша баррикады яхты, лодки и катера с немецкими солдатами. Гарнизон трехэтажного бункера (квадрат со сторонами в 21 метр и толщиною стен в 2,5 метра) противовоздушной обороны «Штокхауз» был выжжен огнеметной струей. Эти железобетонные «дома-убежища» были построены в 1944 году сразу в нескольких городах Германии. В Берлине их было всего четыре.
Когда части дивизии пробились к Русской набережной, названной в честь солдат российской императрицы Елизаветы Петровны — строителей каменной дамбы для укрытия парусных судов, заходивших в Пиллау, дорогу пехотинцам преградили немецкие танки. Командир орудия гвардии сержант В. Плаус выкатил пушку на прямую наводку и пятью выстрелами подбил первый танк. Расчет на руках перекатил орудие на дамбу и поджег еще одну машину. Экипаж третьего танка сдался в плен. За свой подвиг Плаус был представлен к званию Героя Советского Союза, которое он так и не получил. Пехотинцы захватили подводные лодки, не успевшие завершить свой ремонт на корабельной верфи «Шихау».
Из боевого донесения начальника штаба 3-го Белорусского фронта.
К 18.00 25.04.
«31-я гв. сд. — вела бой за рощу и безымянную высоту 300 метров северо-западнее крепости.
1-я гв. сд. — ведет бой за крепость.
84-я гв. сд. — овладела железнодорожной станцией и продолжает наступление на юг.
26-я гв. сд. — очистила южную окраину центра города.
5-я гв. сд. — вела бой в районе верфи и частью сил очищает отдельные строения один километр к юго-западу».
13.3. НА ПОДСТУПАХ ШВЕДСКОЙ КРЕПОСТИ
К вечеру противников разделял лишь канал, на берегу которого были построены первые корабли Бранденбургского флота, уходившие отсюда для завоевания африканских колоний. В XVIII веке здесь стояли галеры и фрегаты Балтийского флота. Каждого, кто пытался пройти по мостику, соединявшему оба берега, встречало море огня. По надстройкам судов и палубам баржей и буксиров советские воины проникли в «старый город», где в жилых домах, в почтамте, ратуше, гостинице, кирхе, суде, на маяке и в женской гимназии еще оборонялись сотни немецких солдат, прижатых к берегу пролива. И, казалось, не было сил, чтобы остановить наступательный порыв одних и сломить волю к сопротивлению других.
Обнаружив пулемет, гвардии сержант Гришин перебежал улицу и, незаметно проникнув в дом, забросал гранатами весь расчет. В подъезде на него напали трое немецких солдат. Двоих Гришин оглушил прикладом автомата, а третьего задушил ремнем бинокля, висевшего на шее немца.
Одну из своих огневых точек во Внутренней гавани противник разместил на грузовой барже. Чтобы уничтожить ее, гвардии рядовому Алексееву пришлось забраться на палубу по канату. Затем он открыл огонь по трюму, принудив сдаться десятки немецких солдат. Жестокий бой длился весь вечер и всю ночь на каждой из восьми коротких улочек и двух площадях «старого города».
На стене пиллауской цитадели бойцы Пролетарской дивизии увидели выведенную готическим шрифтом большую надпись: «Смерть или Сибирь!». Здесь находился генерал Венглер, руководивший сражением за Пиллау. Под покровом темноты его штаб оставил убежище и на двух портовых буксирах переплыл на Фрише-Нерунг. Уже на середине пролива в резиновую лодку командира 83-й немецкой пехотной дивизии попала авиабомба. О том, что после ухода штаба обороны в казематах и подземельях цитадели осталось множество солдат всех родов войск, сообщил один из военнопленных, служивший в охранной роте. Командир 171-го стрелкового полка полковник Р.Н. Водовозов дал противнику шанс сохранить свои жизни. Подписанный ультиматум в цитадель передали немецкий ефрейтор и рядовой.
Мелкие обломки камней и вздымавшееся облако кирпичной пыли и земли отмечали работу дивизионной артиллерии, засыпавшей снарядами крепостные арки и перекрытия, равелины и бастионы. Их строили несколько веков — сначала шведский король Густав II Адольф, которому народная молва приписала авторство проекта, затем голландские и прусские фортификаторы. Для прочности в фундамент цитадели заложили камни из разобранных рыцарских замков. К эпохе франко-прусской войны, во второй половине XIX века, относится и последняя модернизация цитадели, образовавшей неприступный замкнутый пятиугольник, опоясанный широким сорокаметровым рвом, наполненным водою. Поверх бастионов, в толще земли, были отрыты траншеи, пулеметные и артиллерийские площадки, наблюдательные пункты и склады. На пути к ним бойцов подстерегали изогнутые улочки, затруднявшие действия штурмовых групп.
Поздним вечером генерал К.Н. Галицкий сообщил Военному совету
3-го Белорусского фронта, что войска 11-й гвардейской армии взяли Пиллау
и к 19.00. противник удерживал лишь крепость, старую часть города и узкую полоску парка, примыкавше го к Северному молу. Из доклада Сталину эту часть телеграммы кто-то вычеркнул — или начальник штаба, или сам командующий фронтом, предупредивший Галицкого о том, что в 23.00 Москва готовится дать салют в честь гвардейцев, овладевших городом и крепостью. Перечень отличившихся войск и фамилии командиров собрали в штабе фронта,
а в Генеральном штабе написали благодарственный приказ. Готовили его со всей тщательностью, по несколько раз проверяя и перепроверяя информацию. Салютные приказы доставляли большие хлопоты. Иногда на радиостанцию привозили начало приказа, и его зачитывал диктор Ю.Б. Левитан, затем он читал вторую часть, а третью за это время успевали дописать. Категорию салюта утверждал лично Сталин. Всего за годы войны над Красной площадью столицы 373 раза гремели победные залпы артиллерийских батарей. Штурму Пиллау присвоили салют второй категории — двадцать залпов из 224 орудий. Это был 210-й салют Родины и последняя благодарность Верховного Главнокомандующего войскам 3-го Белорусского фронта за успехи в Великой Отечественной войне. Выслушав маршала, Галицкому не оставалось ничего другого, как поблагодарить А.М. Василевского за оказанное доверие.
13.4. ШТУРМ КРЕПОСТИ
На командном пункте командира 1-й гвардейской стрелковой дивизии были собраны командиры полков и их заместители по политической части. «Армия приступила к форсированию пролива, чтобы добить фашистов на косе
Фрише-Нерунг,— объявил им генерал Толстиков. — На нас с вами командующий возложил не менее почетную задачу. Враг отверг ультиматум, и взять крепость мы должны штурмом». В поредевших полках, куда убыли офицеры штаба и политотдела армии, все уже знали, что весь пиллауский полуостров был
в их руках. «Взяли форт Понарт, взяли Королевский замок, возьмем и крепость Пиллау»,— говорили солдаты. Из подручных материалов заготовили лестницы, фашины, плотики, подтянули на прямую наводку артиллерию крупного калибра. Над позициями поверх дымных облаков разворачивались штурмовики с пятисоткилограммовыми бомбами, пикировавшие на крепостные орудия.
К этому времени зенитчики Вермахта почти выдохлись, достреливали последние снаряды. До начала штурма осталось несколько часов, и гвардии капитан П.Д. Стойкий, проверив укладку снарядов, решил найти отставшую батарею. По дороге его солдаты пленили группу власовцев, один из которых оказался сыном дивизионного телефониста, погибшего в первые дни боев за Пиллау.
После удара авиации к «Дому стрелка» подъехала машина с громкоговорителем. Сидевший в ней офицер предложил гарнизону цитадели сдать оружие и покинуть «крепость». Ответом было молчание. Когда отгремели артиллерийские залпы, саперы взорвали часть стены, а крепостные ворота выбили самоходки. На плотах, дверях и пустых бочках первыми перебрались через ров солдаты второго батальона 169-го гвардейского стрелкового полка. Ворвавшись в одно из зданий, сержант Павлов, рядовые Жиганов и Двужильный завязали схватку на первом этаже, где их поддержал пулеметчик Смолев. Во время штурма отличился и гвардии старшина А. Корабельщиков из 167-го гвардейского стрелкового полка, уничтоживший пулеметный расчет на крепостном дворе. Противник сопротивлялся исключительно упорно. В казематах, подземных лабиринтах
и в открытых двориках происходили рукопашные схватки. И лишь убедившись в безнадежности своего положения, на рассвете 26 апреля 1945 года гарнизон цитадели капитулировал. Пока немцы сдавали оружие, бросая его в кузов машин, стоявших во дворе, саперы сняли часовые механизмы с мощных фугасов, зарытых под стенами. С первыми лучами солнца над главными воротами взвился красный флаг. Подняли его гвардейцы-москвичи. Для 1-й гвардейской Московско-Минской стрелковой дивизии война закончилась со взятием Пиллау. Командиру дивизии П.Ф. Толстикову за умелое управление войсками в боях по овладению городами Кенигсбергом и Пиллау было присвоено звание Героя Советского Союза. Такой же награды удо стоили и командира 169-го гвардейского стрелкового полка подполковника А.М. Иванникова.
До 2000 года немногие жители Балтийска могли попасть на территорию цитадели. Только в день Великой Победы на «фронтовой полянке» их угощали солдатской гречневой кашей и фронтовыми «сто граммами». По решению командующего Балтийским флотом адмирала В.Г. Егорова здесь открыли филиал музея Балтийского флота, куда сегодня приходят все те, кто хочет знать историю «шведской крепости».
Танк «Т-34» за № 103 под командованием младшего лейтенанта Ленькова первым вышел на берег пролива. Его экипаж — механик-водитель Волобуев, командир орудия Присяжный, заряжающий Чухраев и радист Смольняк — взял в плен несколько сотен немецких солдат. В представлении командира танка к званию Героя Советского Союза говорилось: «не шел за пехотой, а вел ее за собою».
У бетонной стенки Северного мола противники сошлись в рукопашной схватке, нанося друг другу удары тесаками, саперными лопатками и даже термосами с горячей пищей. После того как на набережную выкатили орудие, прижатые к парапету немцы сдались. У одного из красноармейцев не выдержали нервы,
и он начал стрелять в пленных, те вновь схватили свое оружие. Когда огонь прекратился, под охраной троих автоматчиков больше тысячи солдат Вермахта побрели вдоль Морского пролива.
В это время в штабе 11-й гвардейской армии решали задачу, требовавшую гораздо больших усилий, чем бои на улицах Пиллау. Пользуясь растерянностью в рядах противника, командующий армией распорядился с ходу начать форсирование пролива и высадить десант на косу Фрише-Нерунг. То, что это решение было чрезвычайно смелым, но единственно верным, хорошо понимал и командующий фронтом. Привыкший тщательно планировать операции, Маршал Советского Союза А.М. Василевский рекомендовал не торопиться и в случае неудачи использовать несколько дней передышки, чтобы подготовить войска к высадке на косу, однако окончательное решение оставил за Галицким. Две воздушные армии получили приказ прикрыть переправу танков и пехоты. Операция была рассчитана на короткий, но мощный удар.
стр. 1 > стр. 2 > стр. 3 > стр. 4 > стр. 5 > стр. 6 > стр. 7 > стр. 8 > стр. 9 > стр. 10
стр. 11 > стр. 12 > стр. 13 > стр. 14 > стр. 15 > стр. 16 > стр. 17
Copyright © 2006—2007 Ю&Н Каллиниковы
Разработка и дизайн Каллиниковы
